"Михаил Ахманов. Куба, любовь моя ("Забойщик" #2) " - читать интересную книгу автора

дальний конец ущелья. На бегу оглянулся - ласточка, резвая моя супруга,
мчалась следом и почти не отставала, а за ней поторапливался дон Луис.
Кажется, целый и невредимый.
Ментальный запах вел меня. Еще не видя первичного, я ощущал его
присутствие, как чувствуют чужой недобрый взгляд, буравящий спину. Он
затаился где-то среди камней и скал и ждал момента, чтобы прыгнуть на меня,
свалить на землю, впиться в шею и сосать, сосать... Ничего еще не кончилось,
мелькнула мысль. Мы перебили инициантов, но если древняя тварь расправится
со мной, коммандос ее не остановят. Монстр убьет дона Луиса и Анну, потом
возьмется за солдат. Сколько их осталось? Уже не дюжина, и те, кому повезло,
наверняка изранены и перепуганы - не те враги попались им, что прежде. Не
люди - дьяволы! И главный дьявол еще жив. Иницианты в сравнении с ним -
мелкие бесы, что кочегарят у адских топок...
Стены ущелья скакали вверх-вниз, вверх-вниз в ровном темпе бега. С них
свешивались длинные зеленые бороды плюща, кое-где торчал кустарник,
вцепившийся в трещины мертвой хваткой, багровели мхи, грозили шипастыми
булавами кактусы. Ветры, бури и тропические ливни терзали этот каньон
тысячелетиями, вырывали из неподатливой плоти утесов камень за камнем,
песчинку за песчинкой, сбрасывали их вниз и громоздили на дне ущелья длинные
гряды осыпей. Выбирая путь покороче и попрямее, я то разбрызгивал воды
ручья, то прыгал с глыбы на глыбу, и камни с тихим шорохом осыпались под
моими ногами. Ручей мелел, дно каньона повышалось, склоны сходились - сорок
метров, тридцать, двадцать... Утесов больше не было; точно разбитые
гигантским молотом, они превратились в бесформенные обломки, замершие в
неустойчивом равновесии, ожидая, когда их зыбкий временный покой нарушит
шторм, землетрясение или иной катаклизм. Эта каменная река нависала над
северным концом ущелья, и чудилось, что достаточно даже громкого звука,
чтобы разбудить лавину.
Здесь он ждал меня - высокий мужчина в годах, с мощной грудью и
плечами, с кожей, потемневшей под солнцем тропиков. В его физиономии не было
ничего утонченного, служившего признаком породы, голубой испанской крови.
Черты простолюдина - тяжелые челюсти, широкие скулы, маленькие темные
глазки, неряшливая борода, довольно длинный нос... Но в его осанке,
развороте плеч и выражении лица читались властная уверенность, привычка
повелевать, жестокость и непреклонность. Он был не в истлевших лохмотьях,
как описывал дон Луис, а в старинном костюме, сапогах и черной шляпе с
высокой тульей. И он опирался на меч - вернее, то была боевая шпага, длинная
и острая, с лезвием в два пальца шириной. Бесценная вещь, клинок толедской
работы, насколько я мог разобрать.
Вампиры редко пользуются оружием, а огнестрельным - вообще никогда. Но
и холодное у них не в почете, ибо ловкость, чудовищная сила и клыки надежнее
стального лезвия. В этом они напоминают крупных хищников - ведь пантере или
тигру не нужны копье и меч, чтобы разделаться с жертвой. В такой привычке -
или, возможно, традиции - есть резон: сталь наносит глубокие раны с обильным
кровотоком, а быстрая потеря крови лишает пищу привлекательности. Но было
похоже, что этот испанский упырь считает меня не пищей, а равным
противником - он отступил на шаг и отсалютовал клинком.
В отношении вампиров я не придерживаюсь кодекса чести и никаких
реверансов не делаю. Хороший вурдалак - мертвый вурдалак! И чем надежней и
скорее, тем лучше.