"Михаил Ахманов. Океаны Айдена ("По ту сторону неба" #2)" - читать интересную книгу автора

ему, находился котел. Котел ли? Само это слово было весьма вольным переводом
соответствующего айритского термина, однако такое понятие в языке трогов
существовало и применялось только для этого места и никакого иного. Одинцов
справедливо полагал, что для обитателей Ай-Рита название вещи определяется
ее функцией, а не видом: все, чем бы тебя ни треснули по голове, - дубина,
все, чем можно проколоть насквозь, - копье. Так что котел, безусловно,
являлся котлом, а не чаном для кипячения белья.
Это была природная впадина в скале почти полусферической формы
диаметром в пару метров, ее поверхность отполировалась до блеска временем и
интенсивной эксплуатацией. В котел заливали воду с помощью сосудов из рыбьей
кожи, бросали продукт - рыбу или выпотрошенного пленника, а потом опускали
раскаленные на кострах булыжники. Способ древний, как мир, на Земле
доисторические предки Одинцова таким же образом варили похлебку. Но их
потомка это не слишком утешало. Он не любил подходить к котлу и тщательно
следил, чтобы какая-нибудь услужливая самка не подсунула ему сваренную там
рыбу.
Справа от котла все пространство у стены занимали сложенные аккуратными
штабелями бревна от плотов - военная добыча айритов за последний месяц. Их
было тут тысячи две, и через несколько дней, когда плоты сегодняшних
переселенцев подсохнут на солнце, станет еще на тысячу больше. Племя Бура
обеспечено топливом на целый год.
За дровяным складом огромной грудой были свалены дубинки, луки со
спущенной тетивой, копья и стрелы, увязанные плотными пачками. Десятка
полтора подростков подносили новые трофеи, - увидев Одинцова, они испуганно
порскнули в разные стороны.
Наконец, отбросив сплетенную из лыка занавесь, он очутился в своей
личной нише. Бур выделил ему президентский люкс: пять метров в длину, три -
в ширину, с каменным спальным возвышением у дальней стены и еще одним, около
входа, заменявшим стол. Табуретами служили несколько больших поленьев.
Одинцов протер лезвие лоскутами заскорузлой от крови кожи, сунул оружие
в угол рядом с ножнами меча, расстегнул и бросил на каменную столешницу пояс
и кинжал. Больше на нем, кроме набедренной повязки да похожих на лапти
сандалий, ничего не было. Его одежда, сапоги и прочее добро, которое он
прихватил с собой, покидая замок, хранились в мешке, лежавшем на выступе
стены. И можно было биться о любой заклад, что ни один обитатель Ай-Рита, ни
старый, ни молодой, даже на шаг не приблизится к этому имуществу.
Повалившись на постель, Одинцов вздохнул и мрачно уставился в низкий
потолок. Дурные мысли одолевали его все настойчивей, что обычно происходило
после побоища. Убийство и насилие являлись неизбежным злом в его профессии
солдата, убить врага в бою, зарезать, пристрелить или свернуть шею - все это
было в порядке вещей. Отчего бы и нет, если родина прикажет? В конце концов,
так диктовали долг и присяга, а к ним он относился с почтением, укрепившимся
за долгие годы службы. Однако в резне на скалах Ай-Рита не было ни
романтики, ни героики, ни исполнения долга, ни даже смысла - скотобойня, в
которой он занимал почетную должность главного мясника.
Дьявол! Как же выбраться отсюда? Собственно, план у него был давно
готов, и он нуждался только в надежном спутнике. По соображениям Одинцова,
Зеленый Поток, стремивший свои воды между двух материков - центрального,
Ксайдена, где находились империя Айден, эдорат Ксам и другие державы, и
таинственного южного континента, - тянулся к океану на три тысячи