"Рим Билалович Ахмедов. Загадочный недуг " - читать интересную книгу автора

окна, открывался за ним пространственный обзор: чем ближе подходишь, тем
больше видно. Появилось изображение тропического леса. Чуть ли не в самую
палату заглядывали пальмы. Пронзительно кричали обезьяны. Одна из них
вспрыгнула на нижний край экрана и уселась на нем, точно на подоконнике. Она
свесила ноги прямо в комнату и принялась деловито выискивать блох, скашивая
на Тимура лукавый карий глаз.
Тимур попятился назад, к своей никелированной койке с тумбочкой и
репродуктором - к тем единственным предметам, которые еще связывали его с
прежним реальным миром. Он уже был уверен в том, что благодаря какому-то
фантастическому стечению обстоятельств попал в совершенно иную, чужеродную
жизнь. Одна-единственная мысль стучала в висках: как вырваться отсюда? Если
он каким-то образом очутился здесь, то не может быть, чтобы не существовало
обратной дороги домой, к себе, к близким ему людям.
Оставалось еще несколько кнопок. Тимур наугад ткнул в зеленую. Стена
отодвинулась. Открылся просторный, залитый ярким дневным светом коридор. Ни
сестер, ни дежурных не видать. Но ведь каждую минуту может появиться
кто-нибудь, времени терять нельзя. Сгорая от лихорадочного напряжения, Тимур
выскользнул из палаты, метнулся в одну сторону, в другую, отыскивая выход. К
счастью, он быстро наткнулся на лифт и, как был, в больничной одежде и
тапочках, спустился вниз, в заставленный диковинными растениями холл. Еще
через мгновенье он оказался на улице. Над головой, куда ни глянь, нависала
ажурная арматура циклопических строений, но здесь, под ногами, знакомо
зеленела обычная земная травка и вплотную подступал высокий лес. Тимур
оглянулся назад - нет ли преследования - и исчез, нырнув в густой кустарник.

3

После посещения пациента Эльгин вел наблюдение за ним из своего
кабинета. Специальная аппаратура позволяла воссоздать изображение настолько
реальное, что появлялся эффект присутствия. Кажется, протяни руку - и
дотронешься до койки. Эльгин не только видел, как ощупывал себя Камаев,
отыскивая следы недавней операции, но и слышал его прерывистое, учащенное
дыхание. Человек взволнован, это понятно. Новая обстановка, новые ощущения.
Вот присел он в постели. Потрогал байковое одеяло. Провел ладонью по
никелированной спинке кровати. Включил репродуктор. Как хорошо, что Эльгину
удалось настоять на том, чтобы окружить больного привычными ему предметами.
В комиссии, которая вела подготовку к расконсервации анабофорума, не
было единогласия. Одни ученые придерживались мнения, что после возвращения
людей из анабиоза необходимо сразу окунать в действительность. Мол,
стрессовой ситуации все равно не избежать, так не лучше ли ее создать
искусственно, не дав человеку опомниться, - организовать побольше шумихи,
тут же провести пресс-конференцию, впустить к нему делегацию с
поздравлениями и цветами. Пока он очухается и начнет размышлять о
случившемся, его подсознание уже будет подготовлено к восприятию новых
условий жизни. Здесь надо учитывать и природную любознательность человека,
который во все времена стремился заглянуть в далекое будущее.
Другие предлагали имитировать постепенное выздоровление, чтобы дать
пациенту время привыкнуть к своему лечащему врачу, проникнуться к нему
доверием, и лишь тогда, после тщательной психологической подготовки,
раскрыть ему глаза.