"Азиза Ахмедова. Апшеронская баллада " - читать интересную книгу автора

потрясло маму. Пытаясь что-то понять, я подбегала то к одному, то к
другому... Но никто меня вроде и не замечал. Каждый замкнулся в себе, как
будто померк тихий солнечный день, наполненный птичьим щебетом, шелестом
листвы. Я подошла было к деду, приникла к его плечу, но, похоже, и дед не
заметил меня. Перепуганная я сникла.
Безмолвие царило и у соседей. Живая, яркая, многоголосая жизнь поселка
вдруг замерла, как бы остановилась на полуслове. Не ладились у нас игры. Мы
начинали играть в прятки, в лапту или в камушки, все тут же увядало. Я
бродила по даче и все не могла понять, что же случилось. Побежала на берег к
Каспию - в воскресные дни там, на пляже, яблоку негде было упасть, вокруг
люди, музыка, праздничное оживление, а сейчас и берег встретил меня зловещим
безлюдьем. Бились, рокотали наскакивающие на берег волны, со злым шипением
бросались они на песок и отступали, оставляя клочья пены, обкатанные сучья,
пустые ракушки.
В тот год дачи начали пустеть уже в конце июля - все переезжали в
город. Как-то бесшумно снимались с места и уезжали без суеты, без прощаний.
Никто не варил дошаб, не сушил на зиму зелень для приправ.
Иные заботы были у людей.
Я впервые услыхала слово, смысл которого не совсем понимала.
"Война!"
- Что такое война? - спросила я у дедушки.
Это был единственный вопрос, который я задала за последние несколько
дней. Но он вздохнул, посмотрел на меня невидящими глазами и отошел, так
ничего и не ответив.
Тогда я подбежала к нему, схватила его за руку и почти закричала, чтоб
он услышал меня наконец.
- Дедушка, где мой папа? Где?
- На войне, - ответил он мне и отвернулся.
Отца унесла война. Как и многих отцов моих сверстников.
Почему-то я долго была убеждена, что отец ушел на луну. Я думала, что
он ушел туда по лунной дорожке, в которой так любил купаться в летние
вечера. Пошел, пошел по этим серебряным бликам, добрался до самой луны и
остался там навсегда.
С каждым днем дедушка становился все молчаливее, выражение скорби,
казалось, застыло на его лице, - оно оставалось печальным, горьким даже
тогда, когда он засыпал. Он совсем перестал замечать людей, все чаще
забывался в тяжелой дремоте и однажды совсем не проснулся. Я не понимала,
что он умер. Я вообще не знала, что люди умирают. Дедушка был первый
человек, которого я видела мертвым, он лежал на ковре, неподвижный, с твердо
сжатыми губами, и лицо у него было задумчивое, озабоченное. Мне казалось,
что он просто спит, что вот-вот проснется и я по-прежнему буду задавать ему
всякие вопросы, а он, как в былые времена, будет терпеливо отвечать на все
мои "почему". Я ждала даже после похорон.
"Человек умирает, и никто его больше никогда не увидит". Эту простую
истину я понимаю и принимаю сейчас во всей ее неотвратимости. Но тогда слова
мамы показались мне страшными. Взрослея, мы привыкаем ко многому, мы
привыкаем даже к тому, к чему, в сущности, нельзя привыкнуть, - к смерти, но
в детские годы для меня это было чем-то непостижимым! Как это так? Вот был
человек - ходил, рассказывал мне сказки, растил деревья - и вдруг его не
стало. Не стало дедушки, к которому у меня оставалось еще столько вопросов и