"Азиза Ахмедова. Апшеронская баллада " - читать интересную книгу автора

он что думает, то и говорит. Бабушка занята была, нас не слышала. Посмотрел
на меня так долго-долго.
- Ты не должна так говорить, девочка. Уже большая, понимать должна...
Бабушка у тебя хорошая. Душа у нее хорошая. И любит нас. Ты посмотри,
сколько она для нас делает. А как она лапшу нарезает, заметила? Никто не
может так лапшу нарезать, - он рассмеялся.
Что мне возразить? Это была правда.
Разговаривала я с дедом, а сама косилась на бабушку. Она так сердито
постукивала острым ножом, что мне казалось, вот-вот вместо теста полоснет по
пальцам. Но этого с ней никогда не случалось. Нарежет лапшу, присыплет
мукой, перетрусит как следует и на подоконник - сушить.
А хингали! Когда бабушка готовила хингали - в доме был праздник!
Бывало, заметит дедушка, что я верчусь вокруг стола, где бабушка возится с
тестом, шепнет: - А ты смотри, приглядывайся к ее секретам. Учись. Хорошая
невестка - богатство в доме.
И я смотрела. Смотрела и удивлялась, как точно рассекает бабушка ножом
накатанное на скалку тесто. Рр-аз! И на две ровные половинки.
Тесто бабушка резала поперек на четыре-пять частей - получались
квадратики, она сушила каждый в отдельности. Потом варила и сцеживала воду.
Ели мы хингали с жареным мясным фаршем, приправляя кислым молоком. Все
хвалили бабушку за вкусный обед, все говорили "спасибо", но хоть бы раз
улыбнулась она в ответ. Наоборот, хмурилась, даже злилась, когда дедушка,
вытирая усы, говорил, что ни в одном доме не ел такое хингали... Как будто
злило ее, что дед радуется.
Бабушка вообще была странным человеком. Ей бы только перечить всем. Я
всегда заранее знала, что любое мое пожелание, просьба вызовут в ней
раздражение.
Однажды, возвращаясь с моря, я увидела, как мне навстречу выбежал
из-под куста котенок. Лапки у него были черные, сам весь белый, как первый
снег. Жалкий такой, худющий, выскочил на дорогу, а дальше куда не знает. Он
так жалобно мяукал, прямо как плакал.
Я сделала несколько шагов - смотрю, он бежит за мной, продолжая
попискивать, до самой нашей калитки.
- Пожалуйста, очень тебя прошу, разреши мне взять его к нам, попросила
я деда. - Смотри, какой он маленький, пропадет. Пусть живет у нас. И
красивый. Никогда не видела такого белого котенка.
Дедушка сначала одобрительно кивнул головой, а потом помрачнел и сказал
мне сухо:
- Спроси у бабушки - если разрешит. Ты же знаешь ее характер.
Он так виновато вздохнул, что мне даже жалко стало старика.
Я пошла к бабушке. Услышав про котенка, она начала на меня кричать.
- Не смей эту мерзость в руки брать! - Огромные черные глаза ее обожгли
меня злобой. - Нам только блох не хватало!
От возмущения и обиды мне хотелось кричать, сделать что-то злое. Такой
чистенький, белоснежный, какие еще там блохи! Я прижала к себе дрожащий
комочек и стояла не шевелясь. Наверно, что-то было в моем поведении
непривычное, бунтарское.
- Что уставилась на меня? - закричала бабушка, стараясь сломить во мне
даже попытку к сопротивлению. - Нельзя - значит, нельзя. Уходи отсюда!
Расстроенная отказом бабушки, я вернулась к деду.