"Азиза Ахмедова. Гаранфил" - читать интересную книгу автора

- Стакан чая? Если можно, с удовольствием, - он покосился на
присмиревшую от удивления Гюллибеим и вытер платком вспотевшее лицо:
"Глупая, думала, я по-культурному говорить не могу? С этой девочкой так
надо: "извините - пожалуйста"... Моя будет, моя. Если надо для этого
соловьем петь - запою. Да, да, это она, он узнал. Но как расцвела! Одеть ее
надо, драгоценностями украсить. Все сделаю, ничего не пожалею. Она!.."
Года два назад это было. В сентябре 41-го. Помнится, он вышел с
хлебозавода, заспешил от проходной. Не сразу заметил, что кто-то легко
семенит рядом.
- Дядя, вы не продадите хлеб?
Магеррам прямо обмер тогда от страха. "Откуда знает?"
- Девочка, с чего ты взяла, что у меня есть хлеб?
- Я... Я по запаху, как только вы вышли. - Она сжала бледные,
посиневшие от холода пальцы. - Я очень прошу, дядя.
Недоверчивый, подозрительный Магеррам почему-то сразу поверил ей. На
ловушку было не похоже: ни рядом, ни на противоположной стороне улицы никого
не было. Время голодное, люди чуют запах хлеба на расстоянии, до тошноты, до
обморока, говорят, доводит их этот запах.
Он вытащил из-за пазухи еще теплый "кирпичик" и протянул девочке.
- Ой, белый! - Она вытянула из карманчика заранее приготовленные
деньги. - Вот здесь сто рублей! - Сорвала с головы платок, укутала хлеб
(наверное, чтоб теплым донести) и побежала к трамвайной остановке,
легконогая, тоненькая. - Большое спасибо, дядя! - крикнула уже издали.
Да, да, это была она, он узнал. Похоже, забыла, не помнит. Да где ей
вспомнить, она тогда не на него, на хлеб смотрела.
Прихлебывая чай, рассеянно прислушиваясь к негромкому разговору женщин,
он видел только Гаранфил. Смотрел, как она ставит цветы в вазу, как
закладывает за уши выбивающиеся пряди, нервно покручивает кончики длиннющих
кос, как ловко и вовремя берет у Гюллибеим пустой стакан, чтоб налить свежий
чай... Мягкая, кроткая. Глаз у него наметанный. Из такой как из теста - лепи
что хочешь. Украшением дома будет...
Он вдруг поймал ее взгляд и похолодел - она смотрела на его спину.
Вжался в стул, пряча горб, расстегнул пиджак.
- Жарковато у вас. Нам, пожалуй, пора. Хозяева, наверное устали.
Бильгеис посмотрела на дочь.
- Нет, нет, мы не устали, - тихо сказала Гаранфил. - Посидите. Налить
вам еще стаканчик?
- Пожалуйста. Вы так вкусно умеете заваривать чай.
"Ты будешь заваривать мне чай до конца моей жизни. Только бы... Только
бы не случилось так, чтоб пришлось мне, не дай бог, пожалеть".


* * *

Но пожалеть ему ни о чем не пришлось.
Он убедился в мудрости сделанного выбора вскоре после свадьбы. Гаранфил
с первых же дней, как говорится, была у него на ладони, и, осторожно
сгибая-разжимая пальцы, Магеррам будто из мякиша лепил податливый характер
своей жены. В первые дни она еще говорила о вечерней школе, о работе.
"Женщина не должна работать. Люди скажут: "Магеррам не может прокормить