"Азиза Ахмедова. Гаранфил" - читать интересную книгу автора

почему он так гневно смотрит? Хоть бы кто-нибудь улыбнулся. Или сказал:
"Будь счастлива..." Даже Сария понурилась, как на похоронах..."
У Гаранфил слегка закружилась голова, она оступилась, и жених,
пользуясь моментом, наконец подсадил ее в машину.
Через несколько минут все было позади. Петляя по тесным проездам,
машина вырвалась на асфальт, побежала ровнее, сзади, все больше отставая,
цокали копытами лошади, запряженные в фаэтон.
Увиделось заплаканное лицо матери, скомканный школьный фартук в ее
дергающихся над столом руках; во время скромного застолья кто-то пролил
вино, и, не найдя под рукой полотенца, Бильгеис промокнула лужицу брошенным
на спинку стула белым фартуком. Это неприятно удивило тогда Гаранфил, но она
не привыкла возражать матери, да и забылось в суматохе. А сейчас вот
выплыло, как лампочка мигнула, прежде чем угаснуть, затеряться в памяти. Она
с трудом сдержала беспричинные слезы, поежилась.
- Тебе холодно? - участливо обернулся к ней жених. Он поднял стекло и
впервые близко заглянул ей в лицо.
Глаза у него были зеленовато-серые, добрые, добрые.
- Нет, нет, - она шевельнула рукой, с приятностью ощутила тяжесть
массивного обручального кольца. Никогда не видела Гаранфил такого
обручального кольца, украшенного крошечными бриллиантами. А платье!.. Это он
прислал портниху с ворохом отрезов, и она выбрала этот воздушный шелк легче
пуха, как дымок колышется от малейшего движения. А это - Гаранфил незаметно
дотронулась до жемчуга, в несколько рядов обвившего ее шею, - это он подарил
ей сегодня. Сам, привстав на носки, застегнул замочек. Ни у одной из
знакомых Гаранфил не было таких украшений. Интересно, кто он? Мама все время
твердит: "Хороший человек, в хорошем месте работает". И еще говорит:
главное, чтоб муж обеспечивал семью. Умная жена не должна лезть в дела мужа.
Верно, какое ей дело, откуда у него машина, золото, если она будет "жить,
как в раю". Правда, когда он впервые пришел к ним в дом и, сняв у двери
туфли, присел к столу, Гаранфил от разочарования чуть не расплакалась. Такой
старый, некрасивый! К тому же, кажется, горбатый... Когда гость ушел, мать
разыскала ее во дворе.
- Послушай, доченька... Я понимаю... Ты только верь мне. Муж не должен
быть молодой, красивый. Красивый муж не для дома муж, не для семьи. Для
чужих женщин кавалер. Красивый муж - как единственное нарядное платье: его
надеваешь, когда в гости идешь. Не понимаешь? Поймешь. - Она обняла дочь за
плечи. - Ушел Магеррам. Идем в дом. Посмотри, что у нас на столе.
На столе был белый хлеб - целая буханка! Шоколадные конфеты и настоящее
сливочное масло, не маргарин. Гаранфил намазала ломоть толстым слоем и,
зажмурившись от удовольствия, с хрустом надкусила румяную горбушку. Мать
что-то еще говорила. Кажется, про то, что "время пройдет, привыкнешь...".
Гаранфил привыкала. И к коротким его визитам, и к лоснящейся от жира
шамайке, к белому хлебу и маслу, к свежей баранине, подаркам, к тому, как
неотступно следили за ней глаза Магеррама, когда она ходила по комнате,
подавала чай или просто сидела с книжкой.
...Чем дальше увозила ее машина, тем спокойнее становилась на душе
Гаранфил. Она откинулась на спинку и, когда он осторожно накрыл ладонью ее
узкие, прохладные пальцы, не шевельнулась, не отняла руки.