"Азиза Ахмедова. Гаранфил" - читать интересную книгу автора

докопались, что количество испеченного за ночь хлеба не соответствует весу
отгруженного на продажу - больше двух тонн загадочно исчезли. Пересчитали
накладные, в них тоже не хватало две с половиной тонны белого хлеба,
предназначенного для больницы, госпиталей, детских санаториев. Перепуганный
вахтер, естественно, скрыл, что даже не удосужился пересчитать машины. На
заводе поднялся страшный переполох. Оставалось проверить заводской гараж
сколько машин ушли на рассвете с хлебом. Один бог знает, как удалось
Биландарлы запутать ход события. Старому вахтеру, инвалиду войны, был
объявлен выговор, сменный мастер за "неправильный учет готовой продукции"
строго предупрежден. От изумления работники смены растерялись, накинулись с
упреками на мастера.
На срочном профсоюзном собрании заместитель директора Калантар
Биландарлы заверил коллектив пострадавшей смены в том, что сам лично
разберется "в этой путанице" и сделает все от него зависящее, чтоб смена не
потеряла квартальной премии.
Да... Нелегок был хлеб и Калантара Биландарлы, В этом перетрусивший
Магеррам убедился воочию, наблюдая, как на глазах почернел и осунулся
заместитель директора за сутки. "Язва проклятая замучила", - говорил он,
прикладывая ладонь к желудку.
Но и это стало забываться со временем. Больше того, теперь хлеб не
возили далеко. Биландарлы смело изменил географию реализации. Ворованный
хлеб сбывали прямо в магазинах неподалеку от хлебозавода. Кое о чем Магеррам
догадался, увидев случайно, как совсем по-родственному встретились
Биландарлы с участковым уполномоченным старшим лейтенантом милиции Ганиевым.
Завидев Магеррама, Биландарлы кивком подозвал его. "Знакомься, мой друг Мири
Ганиев. - Тяжеловатый взгляд больших, чуть косящих глаз Ганиева медленно
ощупал Магеррама от стоптанных туфель до маленьких, глубоко сидящих глаз. -
Очень хороший друг... Ближе брата он мне". Калантар дружески похлопал по
плечу Ганиева.
"Еще один, - с опаской подумал Магеррам. - Интересно, какую долю
получает этот "брат"?"
И все-таки все они, главным образом, зависели от сменного мастера
Севаняна - человека угрюмого, грубоватого. Он, можно сказать, в ежовых
рукавицах держал всю свою смену. А это было нелегко; заработки смены
Севаняна были значительно меньше, чем у остальных. Как уж удавалось мастеру
гасить нарастающее недовольство, оберегать смену от ночных налетов группы
народного контроля, знали только сам Севанян да Биландарлы. Люди старались,
очень старались выпечь больше хлеба, а при весовом подсчете оказывалось, что
и до плана едва дотягивают. Но не пойманный - не вор. Магеррам изловчился:
раздобыл бланки с печатями; теперь и сто сторожей не могли придраться - на
каждую выезжавшую с хлебом машину имелись безукоризненно оформленные
документы с точно указанным весом, сортом... Дело в том, что машины начали
часто выходить из строя, их не хватало. Поэтому, естественно, пришлось
увеличить количество рейсов; теперь Магерраму удавалось вместо пяти рейсов
делать шесть, семь.
Бежали дни, месяцы...
Эх, если б можно было не таиться, отвязаться от роли обремененного
большой семьей, едва сводившего концы с концами трудяги! Он мог бы купить
новую "Волгу" с серебристым оленем на радиаторе, дачу в Шувелянах, одеть
Гаранфил в шубку золотистого каракуля... Хватило бы на все это, и еще детям