"Азиза Ахмедова. Гаранфил" - читать интересную книгу автора

обвешиваешь. С такими знаешь как надо? Два-три лишних куска сахара
подбросить и сделать вид, что недовешиваешь. Ну... на глазах клиента не
давай стрелке весов остановиться. Такой клиент сразу поднимает шум: "Лиса
Мирзали меня обвесил!" Но ты должен еще больше шум поднять, всех людей к
весам позвать, кричать: "За что меня обижают! За что позорят? Честно для
людей стараюсь, а они мое имя пачкают!" Когда все соберутся, снова положи
кулек с сахаром на весы. И тогда все увидят, что сахара или риса больше
граммов на 20-30. Понял? Все село в этот день будет говорить, какая у
Мирзали трудная жизнь. И вообще больше смотри на мои руки, когда я товар
отпускаю. Хорошо смотри, слышишь? А что надо делать, чтоб сахар в мешках
тяжелее был, знаешь? Вот так понемножку научишься свой маленький "чах-чух"
иметь, живую копейку. Научишься - не пропадешь.
Магерраму все больше нравился Мирзали. Нравилось, как он ловко
подклеивает к весам густо намыленный, старый, еще царских времен, пятак, как
говорит с покупателями, не выпуская изо рта сигарету, как быстро, жестом
фокусника сворачивает кульки из толстенной бумаги... И Магеррам старался,
очень старался, чтоб угодить своему наставнику. Он научился заваривать для
него чай, беспрекословно бегал к нему домой с поручениями. Не подозревая,
что лиса Мирзали проверяет его он честно возвращал "случайно" оброненные
завмагом деньги. Да и Мирзали все больше привыкал к пареньку, его
беспрекословному повиновению, готовности услужить. Теперь он все чаще
добавлял к ежедневной пятерке еще рубль или два. "Заслужил получай", -
говорил Мирзали, обнажая в улыбке мелкие, острые зубы.
Рустам-киши был счастлив. Теперь он не тревожился за судьбу сына, с
удивлением подмечал, как окреп, раздался в плечах Магеррам, - горб, из-за
которого столько слез пролила Зибейда над сыном, стал меньше заметен. Да и в
доме сытнее стало.
Единственно, перед чем терялся Магеррам, - ревизии. На то были свои
причины.
Больше всего за Мирзали обидно было. Умный, самостоятельный человек,
настоящий мужчина - а стоило появиться ревизорам, Мирзали на глазах
превращался в затравленного зайца - суетился, мельтешил, в глаза ревизорам
заглядывал. Даже ростом меньше делался. Так же на глазах уменьшались деньги,
выручка, сложенная в выдвижном ящике. Переводились пятерки (а теперь
случалось - и червонцы!), что перепадали Магерраму в конце дня. А уж работы
прибавлялось! Приходилось с места на место перетаскивать мешки, ящики,
перекладывать сотни кусков мыла. Домой Магеррам возвращался еле живой.
Так прошел почти год; многому научился Магеррам за это время.
Случалось, приболев, Мирзали оставлял Магеррама одного в своем магазинчике,
и парень справлялся не хуже заведующего. Мирзали все чаще останавливал
задумчивый взгляд на своем старательном помощнике. И когда экспедитору,
развозившему с базы товар, понадобился подсобный рабочий, Мирзали пристроил
Магеррама. На базе заметили сильного, расторопного парня, оценили, что умеет
и язык за зубами держать. Короче, меньше чем через полгода Магеррам к
радости родных уже работал экспедитором. Должность неброская, но в торговой
системе весьма почитаемая.
Теперь он жил в райцентре, в родном селе бывал наездами, для
Рустама-киши и Зибейды каждый приезд сына был праздником. Не забывал
Магеррам и Мирзали. Многие покупатели стали предпочитать маленькую, тесную
лавочку лисы Мирзали новому, просторному магазину Абдулрагима, - здесь все