"Азиза Ахмедова. Гаранфил" - читать интересную книгу автора

вытягивается во весь рост, маленький, взъерошенный, со вжатой в сутулые
плечи головой, рыжеватые глаза его мечут молнии, словно в дом его проникла
нечистая сила.
Гаранфил обиженно опускает голову, не глядя, протягивает мужу
зеленоватый том с глянцевито-тисненным корешком.
- Вот. Ты сам купил мне. Физули и эту... Очень хорошие книги.
- Иль-яс Э-фен-ди-ев, - по складам читает Магеррам, и клочковатые брови
его гневно сходятся к переносице. - Кто бы мог подумать! Такой солидный
писатель написал такую книгу. Чему она может научить честных женщин? И я
собственной рукой принес ее матери своих детей! Подумал, про строительство
этот "Кизиловый мост", про деревенскую жизнь... Ай-яй!
- Но это же книга, Магеррам, просто книга, - пытается успокоить всерьез
расстроенного мужа Гаранфил.
- И ты думаешь, это эта... эта Сария поступила правильно? Не опозорила
своего мужа? Нет, ты ответь, - он подозрительно оглядывает ее потухшее,
почти виноватое лицо. - Ну скажи, разве я неправильно говорю?
- Правильно, - тихо отвечает Гаранфил и уходит в спальню.
Она садится на край постели и плачет, сама не зная почему. Ей
вспоминается странный сон, лицо Эльдара в окне, и она плачет еще сильнее.
Когда приходит Магеррам, жена спит, натянув на голову одеяло. Он
ворочается и думает, что это хорошо, когда человек быстро засыпает, очень
хорошо для здоровья.


* * *

Магеррам устроился на хлебозавод еще во время войны, когда буханка
хлеба на черном рынке стоила от восьмидесяти до ста рублей. У кого не было
денег, случалось, расплачивались за хлеб золотом - обручальным колечком,
часами, сережками.
Поэтому "свои люди" даже за место рабочего с Магеррама взяли немало.
Пришлось несколько тысяч накопленных отдать, да еще в долги залезть.
Тяжелая, выматывающая эта работа отнимала все силы - иногда он не в
состоянии был даже до трамвая дойти, устраивался где-нибудь на мешках с
мукой, хоть оставаться на территории завода после смены официально
запрещалось, но работники охраны понимали... А если и добирался домой, то
падал, не раздеваясь, на старый, продавленный диван, долго стонал, поудобнее
устраивая ноющее, как свинцом налитое тело. Восемь часов подряд приходилось
перетаскивать деревянные ящики - в каждом по двадцать тридцать буханок.
Сначала из пекарни в машину, потом из машины на прилавки магазинов. И за
восемь часов ни минуты отдыха. Какой уж там отдых, когда очереди у магазинов
выстраиваются с ночи. Начальство очень скоро приметило трудолюбивого,
старательного рабочего. Он как-то очень неназойливо умел быть полезным,
услужливым, никогда, даже в конфликтах, не позволял себе грубости.
И уже через полгода Магеррама перевели в экспедиторы. Новая должность
не требовала физического напряжения, уже не надо было таскать тяжеленные
ящики с хлебом. Здесь нужен был острый глаз, умение не сбиться со счета,
даже если кто-то и старается отвлечь тебя при приеме и сдаче готовой
продукции.
А главное - здесь, если ты с умом, можно было и подработать, сделать