"Исмаил Ахмедов. Служба в сталинском ГРУ И побег из него " - читать интересную книгу автора

разговорах с другими турками в институте. Доброта Дурмуш бея не только
напоминала мне о своевременности этой надежды, но и также совпадала с моими
все возрастающими тревогами по поводу моего будущего. Работа в городском
отделе образования давала мне средство для существования, но не имела ничего
общего с получением образования. Мои контакты с турками более чем ясно
показали, как я нуждался в дальнейшем обучении. Однако, пока Дурмуш бей не
вмешался, я не мог найти определенного пути достижения своей цели. Ехать
домой было равносильно признанию ошибки. Возвратиться в Оренбург и к
тамошнему голоду, также никак не способствовало бы достижению какой-либо
реальной цели. И оставаться на незначительной работе в Чарджоу также было бы
равносильно пустой трате времени. Кроме того, мне было всего восемнадцать, с
хорошим здоровьем и с неодолимым желанием повидать остальной мир и его
людей. Я был более чем готов покинуть Чарджоу, хоть куда угодно. Баку и
Турция стали единственными открывшимися мне шансами.
Правда, страсть к путешествиям сыграла большую роль в моем решении
уехать. С юношеской самоуверенностью я пытался поставить некоторую
рациональную цель в своем выборе. Я для себя установил "программу максимум"
и "программу минимум". Согласно "программе максимум", моей конечной целью
был отъезд из советской России в Турцию, возобновление учебы в Стамбуле и
получение настоящей профессии инженера, с помощью которой я мог бы
обеспечить себя на жизнь. Моей "программой минимум" было вступление в
какую-либо техническую школу в Баку для изучения промышленной торговли. Я
определенно был далек от реальных проблем этих печальных времен, но
чувствовал себя уверенным, что поступаю правильно.
Так, в середине августа 1922 года, полон мечт и решения, с одним лишь
письмом Дурмуш бея в кармане, я попрощался с турками и другими друзьями и
сел на поезд, следующий в Красноводск на восточном берегу Каспийского моря.
Я с соблюдением формальностей уволился с работы, но по-глупому не сказал
ничего о моих намерениях партийному комитету. Я вычеркнул Чарджоу из моей
памяти, как только поезд тронулся в путь.
Путь, сыгравший столь большое значение для русского завоевания
Туркестана, очаровал меня. Главная его часть проходила через Кара Кумы,
одного из наиболее грозных пустынь мира, с сотнями километров рельсов,
уложенных параллельно книгоподобным пикам Копетдагской горной цепи. По ту
сторону гор не было никакой преграды для моих мыслей. Я знал, что сразу за
горами была Персия и за ней находились Багдад, Турция и все места
легендарных сражений Саид Баттал Гази, Саладин Еюби и чудесных рассказов
Тысячи и Одной Ночи моего детства. Я верил, что рано или поздно поеду
смотреть эти места и отдать мои почтения памяти героев моего народа, ушедших
в небытие.
Был жаркий и влажный полдень, когда поезд прибыл в порт Красноводск. Я
впервые в жизни оказался ниже уровня моря, ступив в на его берег, мое
видение Аральского моря оказалось весьма летучим, далеким мгновением. Очень
хотелось пить и я начал искать емкость для воды на станции. Все станции, на
которых я побывал, имели питьевую воду для пассажиров. Красноводская станция
была исключением. В ней не было не емкости, ни воды. Будучи на краю пустыни,
порт импортировал воду из счастливых краев на лодках и по железной дороге.
Когда я, наконец, добрался до водного резервуара в городе, то узнал, что я
должен платить за питьевую воду. Я был шокирован.
Ежедневный корабль на Баку уже ушел несколько часов тому назад перед