"С.Ахметов, А.Янтер. Байкальский вариант" - читать интересную книгу автора

До Песчаной бухты, где Птахины проводили отпуск, Сашу не довезли. За мысом
Дед вдруг показалась лодка, хозяин которой явно браконьерствовал. Завидев
катер, он обрубил свою сверхдлинную сеть и попытался удрать в Бабушкину
губу, но был прижат к берегу и сдался. Саша узнал рыбака по искалеченному
правому уху. Антипов уважительно рассказывал, что как-то раз Егор пластал
на береговых камешках омуля. В это время сзади неслышно подошел косолапый
хозяин, оглушил рыбака ударом лапы и принялся спокойно поедать добычу.
Егор очнулся, увидел грабеж и, действуя всего лишь коротким ножом, зарезал
медведя.
Теперь этот бесстрашный медвежий супротивник жалостливо моргал и уныло
гундосил, что никакой сети у него не было, а омуля он ловил на удочку.
Саше стало противно, будто его самого накрыли за постыдным занятием. Он
вылез из катера и сказал, что дальше пойдет пешком - здесь всего-то
несколько километров.
Он шел, ориентируясь на скалу Большая Колокольня, которая ни на какую
колокольню похожа не была, а поднималась коротким хребтом с сосняком на
склонах, каменистым пиком и отвесными скалами, уходящими в лазоревые воды.
Он шел и думал, что Байкал надо беречь и беспощадно бороться с
хищниками-браконьерами, как бы симпатичны они ни были. Но все-таки
браконьер - пешка, пусть он даже выловит пять или десять тысяч рыб.
Настоящая беда - косное равнодушие нерадивых хозяйственников, которые
забивали бревнами устья рек, не пуская омуля на нерест, или сбрасывали в
море ядовитые сточные воды. И рыба гибла миллионами, заражая всю толщу
воды.
"Согнать бы всех этих поганцев, бюрократов на Шаман-камень, - кровожадно
думал Саша, - кормить тухлой рыбой, поить сточными водами и иссушать
западными ветрами. А браконьеров заставить смотреть на эту картину. И все.
Успокоился бы священный Байкал, плескались бы в нем безмятежно омули и
хариусы, окуни и осетровые, эндемичный планктон и глянцевитые нерпы с
потешно изумленными мордахами..."
Расправившись таким образом с погубителями природы, Александр настроился
на умиротворенно-философский лад. Он принялся думать о многообразии
ландшафтов и множественности животных, которые все-таки едины в земной
целесообразности. И не случайно ассоциативный мозг человека всюду ищет
аналогий. Вот и в скале этой, которую Саша обходит справа, кто-то увидел
колокольню. А еще есть скалы Будда и Шляпа. А Байкал напомнил Чехову
кавказское и крымское побережье. Да и сам Саша теперь не мог бы с
уверенностью сказать, по берегу какого озера он идет. Потому что точно
такие же лиственницы, и сосны, и кедры, и черемуха, и багульник, и
можжевельник, и сочные альпийские поляны есть на берегах Хубсугула, брата
Байкала, где Саша провел прошлый летний сезон, помогая монгольским
геофизикам. Наверное, таковы же берега африканской Танганьики и
американского Гурона, которые он никогда не видел. И надо напрячь
воображение и представить себе с высоты спутника весь Байкал, а потом
вдруг ощутить одновременно засушливый Ольхон и болотистую дельту Селенги,
узкую переносицу Святого Носа и стремительный исток Ангары, бешеную сарму
и теплый шелонник, становые щели через ледяные поля и хрустальные ежи
весеннего льда, пятиметровые волны и все это осветить ярчайшим солнцем и
окрасить в глубокие зелено-голубые цвета, и пропитать запахами, для
которых у человека и названий-то нет, чтобы осознать, что ты все-таки на