"Тахави Ахтанов. Избранное, том 1 " - читать интересную книгу автора

что переживают люди в этих грязных, вывалянных в глине, покоробившихся
шинелях, почувствовал, что внутренне далек от солдат.
Он никогда не был охоч до взаимных излияний, до слюнтяйских "задушевных
бесед". Такие разговоры он считал проявлением слабости. И только к одному
человеку стремился, словно к лучу солнца, - к Раушан. Губы его сохранили
горячий след поцелуя. При любой, даже мимолетной мысли о ней все улыбается в
нем. За боем наступает затишье, а в затишье - думы о ней. Порою любовь к
Раушан кажется таким невыносимым, таким всеобъемлющим счастьем, что он
начинает грустить. Можно ли снести тяжесть огромного счастья? Одно
незначительное происшествие расстроило Ержана.
Взвод был на отдыхе. Ержан незаметно для себя вздремнул, а когда открыл
глаза, заметил проходившую невдалеке Раушан.
- Вон проследовала зазноба нашего командира, - послышался чей-то голос.
Голос Добрушина откликнулся:
- Слишком жирен кусочек для Ваньки-взводного.


V

Поле устало от боя. Лежало в изнеможенье после грохота и оглушающего
рева орудий. Санитарный взвод, укрытый от огня неподалеку от штаба
батальона, уже успел отправить всех раненых в тыл. На мозолистых,
почерневших от пыли руках санитаров запеклась кровь. Они, отдыхая, лежали на
повозках или прямо на земле.
Тянулся ленивый, вялый разговор.
- Теперь до вечера, пожалуй, не будет атаки.
- Не будет. Ночью немцев и на аркане не вытащишь.
- Ну, это как сказать! Вполне возможно - попрут и ночью.
- Попрут, черта с два!
- Голову прозакладываю: они до самого утра, выпучив глаза со страху,
будут ракеты жечь. Жечь да поглядывать, с какой стороны мы ударим.
Раушан, сидя поодаль, прислушивалась к разговору. Неподалеку от нее
Коростылев с завидным аппетитом закусывал, утоляя голод. Он отрезал кусок
черного хлеба и на самый длинный его конец прилаживал кусок сала с большой
палец толщиной.
Приподняв лицо с коротким приплюснутым носом, он начинал с хлеба,
постепенно подбираясь к салу. Аппетит у Коростылева был волчий. Раушан не
удержалась от смеха. Коростылев быстро оглянулся и тоже засмеялся, обнажив
ряд белых зубов.
- Вот и перебили мне аппетит, - вымолвил он.
- Ну, это не просто сделать: очень он у вас большой.
- Слава богу, на это не жалуюсь.
Утолив голод, он поднялся, стряхнул с себя крошки и пошел к повозке,
говоря на ходу:
- Спокойной минутой нужно пользоваться. Вздремну. Каюсь: люблю поесть и
поспать. И тебе, Раушан, от души советую.
Он вскочил на повозку, потеснил там лежащего паренька, опрокинулся на
спину и вытянул ноги.
Раушан некоторое время смотрела на него. Позавидуешь Коростылеву!
Никогда не спешит, не суетится.