"Тахави Ахтанов. Избранное, том 1 " - читать интересную книгу автора

- Ну, полно тебе, я же в шутку, - Коростылев положил свою руку на плечо
Ержана.
Ержан вывернулся из-под его руки:
- Лапа у тебя... как у медведя.
- А я и есть медведь. - Коростылев неожиданно заговорил спокойно и
задумчиво. - И хоть я медведь, а чувствовать способен.
- Да я тоже в шутку, - сказал Ержан, боясь в эту минуту даже самой
пустой размолвки.
- Верно, мальчик. Балагурить сейчас - дело лишнее. Я вот всю финскую
прошел. С первого и до последнего дня. Видал виды, и то на душе тревожно.
Поначалу, конечно, трудновато тебе будет. Нет на свете ничего такого, чего
бы твердый человек не перенес. Не война страшна, а непривычка к ней. Все это
временное, пройдет. И такое будет: лежит с тобой рядом убитый товарищ, а ты
преспокойно хлеб уминаешь. Ничего с тобой не случится, верь в свою звезду.
Ержан вдруг судорожно взъерошился, резко повернулся к Коростылеву:
- Черствый вы человек!
- Я-то? - Коростылев стоял спокойно, глубоко затягиваясь своей
цигаркой. - Допустим. Но и ты научишься брать хлеб из мешка убитого. Заруби
себе на носу: человеку, который целым выходит из боя, необходимо жить
дальше. А война - вещь суровая. Нелегко на войне мягкому, слабому человеку.
Ожесточиться надо: и к врагу, и к собственной слабости.
Все, что говорил Коростылев, вызвало в Ержане смутный протест, но он не
сумел ему возразить. Коростылев бросил окурок, затоптал его. Голос его
смягчился:
- Кажется, я тебя расстроил. Но ты согласись со мной в самом главном.
Что самое главнее? Закалка. Сразу бери себя в руки. Стой непоколебимо, как
гранит, но никогда не теряй веру в товарища. Надейся на него, верь, люби.
Это сбережет тебя от смерти. Я, понятно, не идеалист, но вера - большое дело
на войне.
- Я верю в победу над фашизмом, - сказал Ержан.
- В это мы все, советские люди, верим. Нелегко нам она достанется, а
добудем ее. Что еще нужно солдату? Чтобы был у него где-нибудь верный
человек, надежный и преданный.
- Вы говорите о любви?
- Пусть будет так. Но я не о баловстве говорю - всякие там
перемигивания да переглядки. О настоящей любви речь, о той, которая даже из
когтей смерти вырвет. Важно знать, что есть у тебя такой человек, которому
ты всем сердцем веришь... И жизнь за него положить готов. Такая любовь,
братец ты мой, иногда лучше брони бережет. Защищает она на войне человека.
Ты ее в своем сердце хранишь и зря, дураком смерти не поддашься. Ранят
тебя - выживешь, чтобы в сердце любовь не погибла.
- Вы это сами пережили?
- Соль не в том, - ответил Коростылев обыденным голосом, словно очнулся
от сна.
- А вы философ.
- Да, имею такое пристрастие. Говорят, Германия - родина философов, но
фашисты начисто их вытоптали. - Коростылев опять хотел найти шутливый тон,
видимо, досадовал на то, что неожиданно открылся Ержану.
- Давай-ка за работу, - сказал он.
Было неловко стоять возле работающих людей и ничего не делать. Ержан