"Тахави Ахтанов. Избранное, том 1 " - читать интересную книгу автора

- Ойбой-ау, разве неправду говорят, что всякий может быть и героем и
богатым? Но любовь - это высокий удел. Бедный Кожек, его страсть еще не
остыла.
Когда уже достаточно пощекотали Кожека шутками, Картбай сказал:
- Жил в нашем ауле некий Бузаубай. В один прекрасный день он пустился в
далекий путь. И видит - едет ему навстречу одинокий всадник. На голове у
него лисий тымак, обшитый красным шелком. Бузаубаю до тошноты надоела его
дрянная шапка, а тымак ему понравился, он сорвал его с головы путника и
поскакал прочь! Но лошадь под ним, как видно, была плохонькая. Разгневанный
путник пустился вдогон и вот все ближе и ближе. Бузаубай видит, что ему не
уйти. Придержал лошадь, повернулся и говорит: "Хоть и в шутку, а большое мы
проскакали расстояние. Молодцы мы с тобой!" И нахлобучил на голову всадника
его тымак. Это я к тому рассказал, что в шутку или всерьез, а наш Кожек тоже
проскакал большое расстояние, и лихо проскакал. Скажи ему "молодец", и пусть
он передохнет от наших шуток. Довольно с него.
За короткое время армейский быт крепко сплотил бойцов, поэтому, когда
Кожек пропал, во взводе нахмурились. А сегодня все складки разгладились!
Когда в вагон пришли девушки, настроение бойцов поднялось еще больше.
- А ну, спойте "Кунак-каде", - стал приставать к девушкам Борибай.
- Обычай велит первым долгом оказать гостю почет и уважение, услужить
ему. Вот что требует обычай! - осадил Борибая Картбай и повернулся к
Какибаю. - А ну, джигит, проложи первую дорожку. Блесни-ка своим искусством,
как полагается в таких случаях.
- Что-то нет настроения, - с притворной уклончивостью отозвался
Какибай.
- Или ты везешь свою домбру, чтобы действовать ею, как дубиной в драке?
Смотри, лопнут струны, когда схватишься с немцами, - сказал Борибай с
серьезным видом человека, который дает полезный совет. - Спой, пока домбра
еще цела.
Какибай, улыбаясь, взял домбру в руки. Сдвинув пилотку на затылок, он
побренчал немного, подбирая мелодию, потом несколько раз с силой ударил по
струнам.
Что это было? Нет, это не песня всадника, трясущегося на лошади среди
одичалой пустынной равнины. Это не игривый нежный напев, не голос, таящийся
глубоко в сердце страсти, не язык шепотов и шорохов любовной ночи.
Это - победный голос, исторгнутый из широкой груди степного края. В нем
стремительность ястреба, стрелой взмывающего в небо, и плавная величавость
горного орла. Орел то камнем падает вниз, то кружит в пространстве и снова,
взлетев вверх, исчезает.
Ержан близко подошел к Какибаю. Прислушиваясь к песне, он заметил -
этот джигит, перебирая лады, не кокетничал, как это любят делать певцы, не
щеголял переливами своего голоса. Казалось, он вместе со звонкой песней
парил в небе и вдохновенная домбра его - крылата. Раздуваются его тонкие
ноздри, темное лицо побледнело. Временами к лицу приливает кровь, и оно
горит, но вот кровь отлила, и лицо снова бледно. Мелодия растет, опаляя
душу.
Раушан сидела вполоборота к певцу и, слегка приподняв подбородок,
широко раскрытыми глазами смотрела в даль, распростершуюся за открытой
дверью вагона. Легкая прядь волос упала на лоб, на ресницы, но она не
замечает этого. Рот ее полуоткрыт. Сейчас она напоминала ребенка,