"Тахави Ахтанов. Избранное, том 1 " - читать интересную книгу автора

рассвете окутывает далекие холмики, и к полдню встают миражи. Разливаются в
степи озера иссиня-темного цвета. Чудесная вода дрожит, переливается и
торопливо бежит куда-то. Кое-где островками поднимаются из нее холмики. В
какие-то минуты она весело обмывает их вершинки. В степи наводнение. Среди
воды вздымается громадный белый дворец, но через какое-то мгновение сразу
оседает, становится низким-низким - он словно прячется, прижимаясь к воде.
Но вот, вытягиваясь во весь свой длинный рост, поднимается к поднебесью
чудовище-великан, а когда снова погружается в воду, то на какое-то мгновение
принимает обличье верблюда.
Океан-мираж бурно катится от горизонта к горизонту, но после полудня
движение замедляется - и вот уже нет воды. Словно голубое шелковое покрывало
спадает со степи, обнажая неровное, пересеченное холмами, широкое и
некрасивое лицо ее.
Путник, впервые увидевший степь, робеет перед нею: она давит его своими
необъятными просторами, он чувствует себя одиноким, затерянным и бессильным.
Что человек перед лицом всемогущей природы? Иное чувство испытывал сейчас
Ержан. За последние годы молодой джигит перевидел многое: и южные
горы-великаны, и сибирскую тайгу, и крупные города. И вот он снова увидел
степь, и потеплело у него в груди.
Он с упоением смотрел на манящие неохватные дали.
...Жизнь Ержана началась на верблюде.
Сидя на жазы в маленьком гнезде и раскачиваясь в такт плавному мерному
шагу верблюда, он смотрел на равнину, обрамленную сопками, подобную огромной
черной чаше. Он смотрел на высокое небо.
"Что дальше там, за сопками? - думал он. - И где же наш аул?" И вдруг
вдали показался рыжий пес. Он лежал растянувшись, положив морду на передние
лапы.
А когда приблизились, то оказалось, что это не пес, а высокий холм. Во
впадине бежал прозрачный ручеек. Все это он видел как во сне, но впечатления
тех дней и теперь сохранили для него свою сказочную прелесть. В те времена в
его детской памяти степь впервые начертала письмена своих тайн. Потом он
исколесил босиком все ложбины, все шероховатые бугры. Сколько раз валялся он
в кудрявых, волнуемых ветром ковылях...
И сейчас, кажется, щеки Ержана еще чувствуют прикосновение этих мягких
и в то же время строптивых ковылей. А назавтра, когда проснешься в войлочной
юрте, в открытом тундике виден клочок синего-синего, высокого-высокого неба.
Ни на мгновенье не прекращается пение жаворонка. Удивительно, как это в
крохотном тельце жаворонка может вместиться такая широкая, нескончаемо
льющаяся песня!
Ержан смотрит на едва дрожащую в голубом небе черную точку. Он лежит
неподвижно, и грудь его распирает от счастья. За спиной раздается топот
копыт, слышатся голоса людей, пригоняющих скот. Кто-то кричит: "Эй,
придержи-ка гнедого с отметиной, я съезжу в аул Шалгынбая!"
Жасан с Куаном тоже встали. "Эй, Жасан, давай кто быстрее до речки
добежит", - предлагает длинноногий Куан. "Ты все равно опередишь. Позови
Ержана, а я пока закатаю штанину", - отвечает Жасан. В это время, не
утерпев, подбегает Ержан. Степь дышит утренней прохладой. Вся окрестность
видна отчетливо. Можно разглядеть далекое зимовье, расположенное у Жароткел.
Мягко ложится под ногами зеленая, пропитанная росой трава. Что там до речки,
они и до коновязи бегут вперегонки!