"Тахави Ахтанов. Избранное, том 1 " - читать интересную книгу автора

Теперь ему казалось, что все в вагона смотрят на него равнодушными
глазами Мурата. Самое противное из всех человеческих чувств - это сознание
своего полного ничтожества, Тем более тяжело было ему это сознавать, что он
по-своему любил Мурата. Он любовался его тонким лицом, выправкой, прямотой и
требовательностью. И такой человек отвернулся от него.
"Хорошо, пусть Мурат образцовый командир, - размышлял он. - Пусть. А
самомнение? Можно ли считать себя всегда и в любых обстоятельствах правым?
Самомнение родит высокомерие, высокомерие родит зазнайство. Мурат способен
унизить человека только потому, что имеет большой чин.
Еще посмотрим, кто и как проявит себя на войне, - продолжал распалять
себя Ержан. - А если я выдвинусь? Вот тогда-то ты меня и заметишь. А ты
попробуй заметить героя в человеке, который не успел еще себя как следует
проявить".
От подобных рассуждений Ержан почувствовал себя легче: непогрешимость
Мурата постепенно развенчивалась, а цена Ержана возрастала. Прошло немного
времени, и Ержан в собственных глазах на голову перерос Мурата.
На одной из остановок он наткнулся на Уали.
О хорошем настроении Уали говорили блеск его маленьких глаз и быстрая
веселая походка.
- Здравствуй, Ержан. Ну как жизнь молодая?
Уали протянул руку.
- Да неважные у меня дела. Сами слышали, - сказал Ержан, не поднимая
головы.
На оживленное лицо Уали набежала тень.
- Да, знаю. Вот негодник этот Шожебаев, замарал он тебе репутацию. А ты
носа не вешай. Сыщется, не иголка. И не ты один в ответе. Чему случиться,
того не минуешь. Посмотрим, чем дело кончится. Не падай духом. То ли еще
впереди!
Это были первые слова сочувствия, которые услышал Ержан. Уали
по-братски обнял его за плечи:
- Какая прелесть эта степь! Пойдем со мной, мы сейчас на открытой
платформе. Проедешь со мной один-два перегона.
Ержану не хотелось идти с ним, но он побоялся вызвать недовольство
Уали. Со вчерашнего дня он чувствовал себя одиноким, и уже не оставалось сил
нести дальше эту тяжесть. Добрушин был назначен на внеочередное дежурство.
Ержан дал ему строгий наказ следить за порядком и вышел за Уали.
На открытой платформе было действительно хорошо: прохладный ветер, над
головой глубокое небо. Наслаждайся необъятной степью, вбирай глазами ее
красоту, смотри в царственные дали, на зимовья, рассеянные в просторах под
синими небесами.
- Мы с Муратом с некоторых пор довольно близкие товарищи, - сказал
Уали, предлагая Ержану папиросу. - Однако должен признаться, до сих пор не
могу его понять. В институте он был заочником. Уроки брал у меня. Вместе
охотились. А раскусить его я так и не сумел. С тобой, например, мне легко
говорить: что на душе, то и на словах. Знаю, и ты на меня не обидишься за
неосторожное слово, и я на тебя не рассержусь. А Мурат... Порой он добр и
сердечен, а иногда из-за сущего пустяка вдруг надуется и лопнет, как пузырь.
Какой-то шершавый у него характер.
Все, что говорил Уали, как нельзя лучше отвечало настроению Ержана. С
недавних пор они сблизились. Их дружба, как и у многих людей, возникла