"Акрам Айлисли. Никудышный" - читать интересную книгу автора

их были голоса... Самуру казалось, что сейчас прозвенит звонок и начнется
перемена... И еще казалось, что где-то льется, шелестит дождь, теплый,
кроваво-красного цвета...
Когда он вышел из бани, было уже не жарко, город угомонился, затих, но
дождь все еще шелестел где-то, словно сквозь сон слышал Самур его мертвенный
шелест. И как сквозь сон слышал он голос коменданта, и голос этот тоже был
теперь мертвый - он не пугал Самура, не внушал ему страха, тупая боль в
глубине души, помучив, отпустила, растаяла, смешавшись с мертвенным шелестом
дождя... Да, все это было похоже на сон... Он толком не знал, где он. И
сколько времени, он не знал. Он только знал, что сейчас намного поздней того
часа, когда они с Алекпером ходили в пивную. Знал, что Алекпер давно спит.
Может быть, знал еще, что больше уже не сможет вернуться к Алекперу. А вот
где находится этот пивной павильон за железнодорожными путями и как он попал
сюда, одному богу известно. Только теперь перед этим пивным павильоном Самур
наконец очнулся. Дождя уже не было, не было этого тихого мертвенного
шелестения... Очнувшись у пивного павильона, не понимая, который теперь час,
Самур долго разглядывал стоявшие перед ним бутылки, их было пять: одна
пустая, четыре с пивом - он никогда не мог за один присест выцедить столько
пива. И никогда прежде пиво не доставляло ему такого наслаждения. Он
наслаждался пивом и радовался, что у него еще целых четыре бутылки... После
этой бани, после коменданта, после этого мертвенного дождя луна в небе -
такая луна - откуда она такая?! И в свете луны спят, вытянувшись, длинные,
темные рельсы... На буфетчике белоснежная майка, он сидит, пьет чай: как
хорошо, что у буфетчика такая белая майка, как хорошо, что там, в бане, он
не стал ни мыться, ни раздеваться... Как хорошо, что в этом пивном павильоне
нет никого, кроме продавца и двух каких-то железнодорожников, и что эти двое
разговаривают вполголоса, не кричат... Как хорошо, что он взял много пива -
целых пять бутылок...
Часть неба была совсем светлой - как луна. Здесь, за вокзалом, было
пусто - в этой прохладной пустоте спали рядышком темные рельсы; отдыхали,
поблескивая в свете луны. И земля, изнемогшая за день под солнцем и под
ногами людей, теперь отдыхала, пустая, свободная... Палатки и лавочки у
вокзала были давно уже заперты. Пивной павильон, на который Самур не помня
как набрел в это неурочное время, открыт был ради этих двух в
железнодорожной форме, но Самур этого не знал. Он только понимал, что уже
очень поздно. Что город спит. И было наслаждением сознавать, что в такой
поздний час он спокойно, нисколечко не робея, сидит перед пивным павильоном;
ни один бузбулакец не решился бы на такое, Алекпер, с каких пор живущий в
городе, ни на шаг не осмелился бы отойти ночью от своего дома. А уж пива бы
наверняка взял кружечку, потому что, по мнению всех бузбулакцев, в Баку ухо
надо держать востро - не деревня...
А вот ему не страшно, абсолютно не страшно. Блаженствуя, отпивая по
глотку холодное пиво, Самур как бы поглядывал на себя со стороны и, может
быть, первый раз в жизни ощущал себя таким сильным, свободным... Впрочем, не
в первый раз - ведь это он, Самур, один, совсем один плавал тогда ночью за
мельницей, где вода падает со скалы, плавал, плескался в холодной, чистой,
пронизанной лунным светом воде...
В то лето он перешел в восьмой, Алекпер - в девятый класс. А вот теперь
Алекпер дрыхнет, десятый сон видит, в комнате душно, смрадно... Там, за
вокзалом, тоже сейчас, должно быть, душно, потому что там стоят поезда,