"Акрам Айлисли. Письмо" - читать интересную книгу автора

Рабочий день кончился, Халык побрел на почту. Нужно было отправить
письмо жены и хоть пару слов черкнуть брату.
- Ха-лык! Ха-лык! - услышал он знакомый голос.
Голос этот прозвучал как с другой планеты. Ну если и не с другой
планеты, то, во всяком случае, из такого места, где совсем-совсем иная
жизнь, где женщины не называют мужей "братец". Халык там бывал, скрипучая
кровать в общежитии могла подтвердить это. Он, как сказал бы поэт, несколько
лет вдыхал аромат этого земного эдема и ждал, терпеливо ждал, когда судьба
улыбнется ему и он придет на почту, толкнет тяжелую стеклянную дверь,
пройдет к столику у окна, возьмет перо и напишет: "Брат, дорогой, я
счастлив".
Шейда сидела в машине рядом с водителем; высунувшись в окошко, она
махала ему рукой. Курбанлы расположился на заднем сиденье. Расположился
очень удобно - "одно дело в такси ездить, другое - в собственной машине..."
Халык не знал, как ему поступить, - машина ведь не затормозила. Он даже
видел, что Курбанлы кивнул шоферу: "Давай, давай езжай!"
Шейда все-таки остановила машину. И все равно Халык не двинулся с
места. И только когда Курбанлы махнул ему, он подошел, открыл дверцу и сел
рядом с начальником. Машина тронулась.
Шейда сидела боком к Халыку, положив руку на спинку сиденья, и рука
была у него прямо перед глазами.
И нужно честно сказать, что, хотя все остальное осталось там, по другую
сторону сиденья, и перед Халыком была только рука: тонкое запястье и пять
нежных белых пальцев, - одной этой руки ему хватило бы на десять жизней...
Когда машина остановилась перед светофором, Шейда, мучительно
соображавшая, с чего бы начать разговор, вдруг обернулась назад.
- Папа, а почему Халык к нам больше не приходит?
Курбанлы улыбнулся и отцовским жестом положил Халыку руку на плечо:
- Он очень занят, детка.
- Я знаю, что занят... Диссертацию пишешь, Халык? Все вечера в архиве
просиживаешь?
Никакой диссертации Халык не писал и об архиве не имел ни малейшего
представления. Поэтому он ничего не ответил, а только кивнул, не поднимая
головы. Курбанлы кашлянул и, заметив, что красный свет давно уже сменился
зеленым, сердито взглянул на шофера.
- Чего ждешь? - раздраженно спросил он. - Езжай! И давай-ка там
крутани - посмотрим, что передают!
Рычажок щелкнул, и сильный голос наполнил машину. Женщина пела красивую
грустную песню. Шейда наклонилась, убавила звук и снова положила руку на
спинку сиденья.
- Сегодня я Халыка никуда не отпущу! - сказала она. - Слышишь, папа?
Сейчас приедем, поужинаем - и к морю. Все равно - в такую жару в архиве
торчать невозможно!
Опять она сидела, полуобернувшись к Халыку, опять ее рука была перед
его глазами. Опять грустно пела женщина, и опять Курбанлы отеческим жестом
положил ему руку на плечо.
- Халык спешит, девочка. Его теперь есть кому ждать. На следующее лето,
глядишь, с наследником поздравлять будем!.. Хе, хе... Сделай-ка погромче,
дочка, уж больно хороша песня!..