"Акрам Айлисли. Сияние шести солнц" - читать интересную книгу автораотношение к Джемшидову.
Побывав у профессора, Мурсал совершенно преображался. Даже походка менялась. Если в тот момент, когда он выходил от Джемшидова, кто-нибудь попадался ему навстречу, учитель Мурсал сдержанно отвечал на приветствия, гордо неся высоко поднятую голову, с величавой неспешностью шагал к площади и там, расположившись перед мечетью, заводил речь о профессоре Джемшидове. - Гордость наша, - прочувствованно говорил он. - Такого человека ценить, уважать нужно... Неделю, месяц, а иной раз и два месяца после посещения Джемшидова учитель Мурсал любой разговор умудрялся начинать словами: "Когда мы сидели с профессором..." "Профессор сказал..." "Профессор считает..." И в школе, и дома, и на площади перед мечетью учитель Мурсал то и дело цитировал профессора Джемшидова, хотя большую часть того, что Мурсал ему приписывал, Джемшидов никогда не говорил и говорить не помышлял. "У НЕГО ТАМ ОТЕЦ В ДЕРЕВНЕ..." Светлело, наступало утро, и Теймур все отчетливее начинал ощущать ужас предстоящего ему дня. Тоска одиночества и раньше донимала его, по временам это была настоящая боль, но она притуплялась, замирала. Сейчас боль была везде, боль владела не только телом, ею полны были мысли, память; она была в тиканье часов, в завывании ветра... В домах, плотно притиснутых один к другому... Уехать в деревню? С какими глазами он явится туда? Что он скажет отцу? Три года подряд в каждом письме сообщал, что не приедет, пока не защитит деревня от тебя не уйдет... "Мы ему: женись, мол, ученый человек, кандидат, а живешь, как студент какой. Не до этого, дескать, не могу сейчас. Мы ничего, ждем, терпим, раз дело требует. А выходит вранье. Болтовня одна..." Растерянность отца, плачущий голос, эти слова, которые он, возможно, никогда и не произнесет, совершенно потрясли Теймура. И Бузбулак вдруг потерял в его глазах всю свою притягательную силу, показался несчастным, жалким... Потом Теймур вспомнил Мурада. Вчера в кабинете Джемшидова он не раз вставал у него перед глазами. Если б он умел так смело держаться, говорить так же резко, дерзко... А он ведь ничего толком и не сказал. Вот почему? Боялся? Стеснялся?.. А чего? Джемшидов нажал звонок. - Попросите Керима-муаллима, - сказал он вошедшей секретарше. Когда Керим вошел, профессор, наконец, поднял голову, но на Теймура так и не взглянул. Они были в кабинете втроем. Керим сидел напротив Теймура. Профессорская рука лениво, с видимой безнадежностью листала диссертацию Теймура, испещренную красными пометками, Керим молчал, ждал, чтоб заговорил профессор. Но Джемшидов безмолвствовал. - Начинайте, Керим-муаллим, - произнес наконец он и впервые взглянул на Теймура, и такое у него было выражение - сам черт не поймет, что за выражение. Керим откашлялся. |
|
|