"Акрам Айлисли. Сияние шести солнц" - читать интересную книгу автора

отношение к Джемшидову.
Побывав у профессора, Мурсал совершенно преображался. Даже походка
менялась. Если в тот момент, когда он выходил от Джемшидова, кто-нибудь
попадался ему навстречу, учитель Мурсал сдержанно отвечал на приветствия,
гордо неся высоко поднятую голову, с величавой неспешностью шагал к площади
и там, расположившись перед мечетью, заводил речь о профессоре Джемшидове.
- Гордость наша, - прочувствованно говорил он. - Такого человека
ценить, уважать нужно...
Неделю, месяц, а иной раз и два месяца после посещения Джемшидова
учитель Мурсал любой разговор умудрялся начинать словами: "Когда мы сидели с
профессором..." "Профессор сказал..." "Профессор считает..." И в школе, и
дома, и на площади перед мечетью учитель Мурсал то и дело цитировал
профессора Джемшидова, хотя большую часть того, что Мурсал ему приписывал,
Джемшидов никогда не говорил и говорить не помышлял.

"У НЕГО ТАМ ОТЕЦ В ДЕРЕВНЕ..."

Светлело, наступало утро, и Теймур все отчетливее начинал ощущать ужас
предстоящего ему дня. Тоска одиночества и раньше донимала его, по временам
это была настоящая боль, но она притуплялась, замирала. Сейчас боль была
везде, боль владела не только телом, ею полны были мысли, память; она была в
тиканье часов, в завывании ветра... В домах, плотно притиснутых один к
другому...
Уехать в деревню? С какими глазами он явится туда? Что он скажет отцу?
Три года подряд в каждом письме сообщал, что не приедет, пока не защитит
докторскую, и отец отвечал, конечно, сынок, не приезжай, спешить некуда,
деревня от тебя не уйдет...
"Мы ему: женись, мол, ученый человек, кандидат, а живешь, как студент
какой. Не до этого, дескать, не могу сейчас. Мы ничего, ждем, терпим, раз
дело требует. А выходит вранье. Болтовня одна..."
Растерянность отца, плачущий голос, эти слова, которые он, возможно,
никогда и не произнесет, совершенно потрясли Теймура. И Бузбулак вдруг
потерял в его глазах всю свою притягательную силу, показался несчастным,
жалким... Потом Теймур вспомнил Мурада. Вчера в кабинете Джемшидова он не
раз вставал у него перед глазами. Если б он умел так смело держаться,
говорить так же резко, дерзко... А он ведь ничего толком и не сказал. Вот
почему? Боялся? Стеснялся?.. А чего?

Джемшидов нажал звонок.
- Попросите Керима-муаллима, - сказал он вошедшей секретарше. Когда
Керим вошел, профессор, наконец, поднял голову, но на Теймура так и не
взглянул.
Они были в кабинете втроем. Керим сидел напротив Теймура. Профессорская
рука лениво, с видимой безнадежностью листала диссертацию Теймура,
испещренную красными пометками, Керим молчал, ждал, чтоб заговорил
профессор. Но Джемшидов безмолвствовал.
- Начинайте, Керим-муаллим, - произнес наконец он и впервые взглянул на
Теймура, и такое у него было выражение - сам черт не поймет, что за
выражение.
Керим откашлялся.