"Акрам Айлисли. Сказка о хрустальной пепельнице" - читать интересную книгу автора

Акрам Айлисли

Сказка о хрустальной пепельнице

Перевод с азербайджанского Т. Калякиной.


1

Cнилось Мирзе Манафу, что едет он в каком-то странном троллейбусе;
желтовато-розовый, немножко похожий на бакинский фуникулер, троллейбус этот
идет вдоль арыка к речке, шурша по зеленой траве, и ехать в нем - одно
сплошное удовольствие. Удовольствие заключается уже в том, что хотя Мирза
Манаф спит, он на сто процентов уверен, что все происходящее - сон, что
троллейбус этот ему только снится, а потому, хотя склон крутой, нет ни
малейшей опасности свалиться в речку... А если даже и свалится? Все вокруг
невесомое, воздушное: и речка, и склон, и троллейбус... Сновидение это
доставляло Мирзе редкостное наслаждение, и он не спешил открывать глаза, с
точностью до минуты ощущая, который теперь час. Мирза Манаф не боялся, что
опоздает на работу; он и во сне прекрасно понимал, что время здесь совсем не
то, что там, и что пока большая стрелка на стенных часах переползет на одно
деление, он может вдоволь насладиться поездкой в чудо-троллейбусе,
скользящем вдоль Бузбулакского арыка.
Не переставая блаженствовать, Мирза Манаф постепенно начинал переходить
от сна к действительности, и по мере того, как он переходил от сна к
действительности, пейзаж перед его глазами постепенно менялся. Видимо, Мирза
Манаф начинал видеть возникавшие перед ним предметы в их истинном, так
сказать, обличье: арык, который он только что созерцал, оставался на месте,
и река оставалась на месте, но трава по берегам арыка была уже не той
высоты, и вода в реке была совсем не той прозрачности; мало того, пока Мирза
Манаф переходил от сна к яви, арык все больше и больше отдалялся от речки,
меж ними образовалась глубокая пропасть, и Мирза Манаф, полуспящий,
полубодрствующий, стоял на краю этой пропасти, глядел на речку и думал о
том, как все-таки удачно получилось, что он не высунулся в окошко зачерпнуть
пригоршню воды; потому что все время, пока он блаженствовал в этом
скользящем по изумрудной траве неземном троллейбусе, им владело только одно
желание - протянуть руку и зачерпнуть из речки воды, а если бы он - не дай
бог - допустил подобную оплошность, ему бы уж никогда не подняться с этой
постели, чтоб, приглушив несколькими стаканами крепкого чая бушующий в
желудке огонь, вызванный вчерашней долмой с чесноком, сесть в восьмой
троллейбус и с легкой душой поехать на службу...
Мирза Манаф окончательно проснулся и открыл глаза; арык и зеленый склон
уже исчезли из поля его зрения. Но река текла, и на сбегающих к реке
огородах пламенели огромные оранжево-красные тыквы, являя собой чудесное,
ласкающее глаз зрелище.
Проснувшись в таком превосходном настроении, Мирза Манаф счел нужным
развеселить жену, чего и достиг веселой шуткой. Выйдя затем в коридор и
увидев, что кувшин, наполненный теплой водой, уже ожидает его на обычном
месте возле уборной, Мирза Манаф ощутил в душе настоятельную потребность
дополнительно сказать жене что-нибудь приятное и легко нашел такое слово, и