"Еремей Айпин. Ханты, или Звезда Утренней Зари" - читать интересную книгу автора

в то время не было.
Пришло время расставания.
Они долго и молча смотрели друг на друга. Смотрели друг на друга и
молчали. Им тяжело было расставаться. Им хотелось быть вместе.
В глазах отца-старика горькое сожаление: "Если бы я был не настолько
стар..." - которое он так и не высказал вслух.
"До свидания, - сказал наконец отец-старик и пожал руку сына. - С
удачей-здоровьем!"
"До свидания, - сказал и сын. - И тебе - удачи и здоровья!"
"Свидимся ли?.."
"Свидимся... ли..."
Упряжка старика отца скрылась в переулке. И тут только сын сообразил,
спохватился вдруг, как многое не успел он сказать отцу. Многое, очень
нужное...
Наверное, и отец не все успел сказать. Не все... Разве успеешь все!..
До весны вместе с другими охотниками Ефим проходил военную подготовку.
А затем, после открытия навигации на Оби, с первым же пароходом
мобилизованные отбыли в Омск, а оттуда - на фронт.
А война медленно, но верно откатывалась на запад, в сторону захода
солнца. И Ефим, тяжело ступая, шел на запад. Словно он только для того и
пришел в этот мир, чтобы вот так, падая и вновь поднимаясь, идти на запад.
Шаг за шагом на запад...
Может быть, побелела его голова в тот миг, когда чудовище-танк со
свастикой встал перед ним на дыбы. А у него в руках ничего не оказалось:
последнюю связку гранат бросил несколько мгновений назад. Но танк был еще
живой - скрежетал и судорожно дергался, пытался оправиться от удара, чтобы
снова жечь и пережевывать все, что попадется ему на пути. Танк навис над его
сестрицей Карпьянэ, над братиком Колькой, над стариком отцом, над родовыми
братьями и сестрами. Танк навис над его родным селением, над жителями его
Реки, над многими и многими людьми земли. И Ефим почувствовал всем нутром -
сейчас танк упадет на землю и раздавит его. Он осатанел от ярости - сами
собой сжались кулаки, отяжелели свинцово и ноги понесли его к танку.
И время остановилось.
Он шел на танк. И пространство все уменьшалось и уменьшалось, и наконец
в мире остались только черный танк и человек.
Он ничего не чувствовал. Не слышал даже грохота боя, словно и его
самого не существовало - остались лишь глаза, видевшие танк, да кулаки, что
наливались свинцовой тяжестью. Он шел чуть ссутулившись, прижав локти к
рваной гимнастерке. Он уже выкинул вперед руки - и тут из брюха танка
выскочил черный фашист. Ефим машинально обхватил его выше пояса и так
сдавил, чтобы навсегда выдавить из его черного нутра дух. Фашист повалился в
сторону. И когда Ефим поднимался, его вдруг подхватил вихрь и последнее, что
он увидел - это падающее навзничь чудовище-танк. Мелькнула мысль: успел-таки
свалить.
Он видел все окружающее в двух цветах. Затем началась борьба - и черный
одержал верх и проглотил человека. Ушли все другие цвета и звуки...
Ушли.
Ушли, а возвращались медленно, как бы нехотя, с трудом. И после
госпиталя в сорок пятом он вернулся домой. Война не оставила на нем ни одной
царапины, а от тяжелой контузии со временем оправился. И его вновь