"Чингиз Айтматов. Белое облако Чингисхана (Знамя, 1990, № 8)" - читать интересную книгу автора

озарении последнего, жуткого света перед неизбежным уходом во тьму,
настанет подведение итогов. И главный итог жизни - дети. Возможно, потому
так и устроено в природе - жизнь родителей расходуется на то, чтобы
вырастить свое продолжение. И отнять родителя от детей - значит лишить его
возможности исполнить родовое предназначение, значит обречь его жизнь на
пустой исход. И трудно было в такие минуты прозрения не впадать в
отчаяние; растрогавшись, почти воочию представив себе сцену свидания,
Абуталип осознавал несбыточность надежды и становился жертвой
безысходности. С каждым днем тоска все глубже завладевала его душой,
сгибая и ослабляя волю. Отчаяние накапливалось в нем, как мокрый снег на
крутом склоне горы, где вот-вот последует внезапный обвал...
Это-то и надо было следователю МГБ Тансыкбаеву, этого-то он и добивался
методично и целеустремленно, раскручивая сатанински задуманное им, с
одобрения вышестоящего начальства, дело бывшего военнопленного Абуталипа
Куттыбаева о связях его с англо-югославскими спецслужбами и проведении им
подрывной идеологической работы среди местного населения в отдаленных
районах Казахстана. Такова была общая формулировка. Еще предстояла работа
следствия по уточнению и квалификации некоторых деталей, еще предстояло
полное признание Абуталипом Куттыбаевым состава преступления, но главное
содержалось уже в самой формулировке обвинения чрезвычайной политической
актуальности, свидетельствующего об исключительной бдительности и
служебном рвении Тансыкбаева. И если для Тансыкбаева это дело было большой
удачей в жизни, то для Абуталипа Куттыбаева то был капкан, круг
обреченности, ибо при такой устрашающей формулировке исход мог быть только
один - полное признание инкриминируемых ему преступлений со всеми
вытекающими отсюда последствиями. Никакого иного исхода быть не могло. То
был случай абсолютно предрешенный, само обвинение уже служило безусловным
доказательством преступления.
И поэтому о конечном успехе своего предприятия Тансыкбаев мог не
беспокоиться. Той зимой настал наконец звездный час его карьеры. Из-за
незначительного служебного упущения он на несколько лет задержался в
звании майора. Но теперь открывалась новая перспектива. Совсем не так
часто удавалось добыть в глубинке нечто подобное делу Абуталипа
Куттыбаева. Вот уж повезло так повезло.
Да, можно сказать, что в те февральские дни 1953 года история благоволила
к Тансыкбаеву; казалось, история страны только для того и существовала,
чтобы с готовностью служить его интересам. Не столько осознанно, сколько
интуитивно, он ощущал эту добрую услугу истории, все усиливавшей
первостепенную значимость его службы, а тем самым все более возвышавшей и
его самого в его собственных глазах, и потому испытывал возбуждение и
подъем духа. Глядя в зеркало, он удивлялся подчас - давно так молодо не
сияли его немигающие соколиные глаза. И он расправлял плечи,
удовлетворенно напевал под нос на чистейшем русском языке: "Мы рождены,
чтоб сказку сделать былью..." Жена, разделявшая его ожидания, тоже была в
хорошем настроении и приговаривала при случае: "Ничего, скоро и мы получим
свое". И сын, старшеклассник, комсомольский активист, и тот, хотя, бывало,
проявлял непослушание, когда касалось заветного, проникновенно спрашивал:
"Папа, скоро с подполковником поздравлять?" На то были свои конкретные
причины, пусть не касавшиеся Таксыкбаева впрямую и однако же...
Дело в том, что сравнительно недавно, около полугода тому назад, в