"Чингиз Торекулович Айтматов. Лицом к лицу" - читать интересную книгу автора

* Бешик - детская кочевая люлька.

В углу, накрывшись поверх одеяла чананами, спала свекровь. Старая она,
слабая, кашляет со стоном, как больная овца. Сил хватает лишь на то, чтобы
молиться Богу. Даже во сне бормочет: "О Создатель, вручаю тебе судьбы
наши..." Когда Сейде уходит на работу, старуха нянчит внука. Все-таки
помощь! Она и в поле носит ребенка, чтобы мать покормила его грудью, а сама
дышит с хрипом, и руки мелко трясутся. Старухе очень трудно, но она никогда
не жалуется: кому, как не ей, нянчить первенца своей единственной снохи?
Давно уже за полночь, а все не спится. Да и можно ли спокойно уснуть?
Кто бы мог подумать, кто мог ждать, что настанут такие времена? Появились
слова, ранее не слыханные: "герман", "фашист", "повестка"... В аиле что ни
день, то проводы. С курджунами, с мешками за спинами собираются мужчины на
большой дороге, набиваются в брички и кричат на прощанье: "Э, полно вам
слезы лить!" Брички трогаются, мужчины машут тебетеями: "Кош! Кайыр,
кош..."* Заплакан-ные женщины и дети, сбившись в кучу, стоят на бугре, пока
брички не скрываются из глаз, потом молча расходятся. Что-то будет дальше,
что ждет их впереди? Вернутся ли с войны аскеры**?

* Кош, кайыр, кош - до свидания, прощайте.
** Аскер - солдат, воин.

Прошлым летом, когда Сейде, чабанская дочь, вошла в семью мужа, их дом
еще не был достроен: стены не засаманены и не оштукатурены, крыша не залита
глиной. Если бы снова вернуть те дни! Урывками достраивали они свой дом, и,
может быть, так же урывками Сейде грелась в лучах своего короткого счастья.
Помнится, из арыка бежала теплая струйка воды, а они с мужем, высоко
взмахивая кетменями, перемешивали полову с землей и, заголив ноги до бедер,
месили звучно чмокавшую глину. Это была тяжелая работа: новое сатиновое
платье Сейде полиняло за несколько дней, но они совсем не замечали
усталости. Муж тогда казался очень довольным, он то и дело хватал жену за
полные смуглые руки, обнимал и, балуясь, наступал ей в глине на ногу. Сейде
вырывалась, со смехом бегала вокруг ямы. Когда муж догонял ее, она сердилась
для виду:
- Ну, оставь, оставь же! Ведь мать увидит - и не стыдно? - А сама тут
же пряталась за плечи мужа, на мгновение прижимаясь к его спине сильными,
упругими грудями.- Ну, довольно, говорю, ой, ты посмотри только на себя, на
кого ты похож, все лицо в глине!
- А ты сама-то ? Сперва на себя посмотри!
И Сейде доставала из карманчика бешмета, брошенного в тени под деревом,
маленькое круглое зеркальце. Это она не ленилась делать и всякий раз,
застенчиво отворачиваясь от мужа, с восхищением смотрела в зеркальце на свое
раскрасневшееся лицо, заляпанное глиной. Но ведь глина не испортит красоты -
стоит только смыть ее. Сейде смеялась перед зеркальцем, смеялась от счастья.
Пусть себе брызжется глина!
Вечером, искупавшись в арыке, она ложилась под урючиной в постель, тело
ее долго сохраня-ло запах и прохладу проточной воды. А в темной синеве ночи
над головой матовым перламутром светились иззубренные вершины снежного
хребта, на люцернике, за арыком, цвела свежая, душистая мята, и где-то
совсем рядом в траве пел перепел. Ее охватывало отрадное ощущение светлой