"Чингиз Торекулович Айтматов. Лицом к лицу" - читать интересную книгу автора

по-настоящему было жаль ее. Опушенные густыми ресницами глаза Тотой всегда
строгие, пронзительные, сейчас смотрели мягко, спокойно, с каким-то щемящим,
милым бабьим раздумьем. Давно Сейде не видела ее такой. "В девичестве она,
наверно, была красивая. И у Асантая тоже красивые глаза, материнские",-
подумала Сейде.
Тотой глубоко вздохнула и сказала:
- Все убиваешься, писем нет... Что ж, судьба наша такая! Я осталась с
тремя детьми, а ты и полгода не пожила с мужем. Самая пора ваша была, а тут
война... Сына родила - отец не видел... Обидно, конечно... Эх, все бы
ничего, все переживется и перемелется. Да вот писем нет!.. Как подумаю, руки
виснут... Вот и зима пришла, а у меня ребятишки голые... Кукурузы осталось
всего два мешка... А что это для нас? - Она в сердцах махнула рукой,
стряхнула слезы и, сурово блеснув глазами, подхватила ведра.
Испуганная и в то же время обрадованная тем, что Тотой ни о чем не
догадывается, Сейде растерянно смотрела ей вслед. Она ничего не сумела
сказать Тотой. Отзывчивость этой маленькой женщины, ее бабья жалостливость,
ее мужество и слабость растрогали Сейде, и в то же время она чувствовала
себя так, словно Тотой, сама того не зная, обвинила ее в чем-то, упрекнула.
Она сказала, что их судьбы одинаковы, и значит, Сейде не имеет права
роптать. Сейде не могла разобраться в своих противоречивых, неясных чувствах
и, оправдывая себя, думала: "А что ж мне делать? У каждого своя судьба. Что
написано на роду, тому и быть. Если детям Тотой уготовано счастье, отец их
вернется..."
Байдалы, муж соседки Тотой, всю жизнь был поливальщиком. По вечерам,
возвращаясь с работы, можно было видеть его на поливе. Размашисто, уверенно
вышагивал он по полю, направляя воду в арыки.
Темно-густым багрянцем полыхало зарево по верхам клевера, и при каждом
взмахе ослепительно ярко блестел в руках Байдалы отполированный землей
зеркальный кетмень.
"Умеет беречь воду, рука у него золотая!" - говорили о нем в аиле. Он
раскатисто хохотал, когда женщины, подоткнув платья и держась за руки,
переходили через бурлящий полноводный арык:
- Э-эй, что вы там? Боитесь, вода утащит? Все равно в мои руки
попадете. Не упущу!
- Чтоб твои арыки размыло, черт ненасытный! Чтоб тебе водой
захлебнуться! - крикливо отвечали ему женщины-сверстницы.
А он, очень довольный, продолжал хохотать все так же раскатисто.
Потом оглянешься и видишь: в надвигающихся сумерках идет Байдалы по
полю, рослый, с покатыми сильными плечами, идет как странствующий добрый
богатырь. Он идет через все поле, примечая огрехи, и удаляется все дальше и
дальше...
Иной раз, забежав к соседям, Сейде заставала такую сцену. Тотой,
недовольная чем-то, поджав губы, ожесточенно гремела скребнем по дну казана,
а Байдалы мастерил ребятам игрушки и говорил спокойно:
- Зря ты ругаешься, байбиче. Живем не хуже других... Ну-ка, поди, в
каждой ли семье по три сына? Ты мне их родила, а другого богатства мне не
надо... Вот они, мои богоданные молодцы!
С фронта Байдалы часто писал домой, а с осени писем не стало... Не было
писем и от Исмаила. Как мы видели, почтальон Курман, проезжая мимо,
приударял гнедка каблуками и норовил проскочить незаметно. Не мог он явиться