"Игорь Акимов, В.Карпеко. На чужом пороге (Повесть) " - читать интересную книгу автора

воздуха, мистика!
Гауптман рассмеялся от удовлетворения, что так ловко завершил свой
маневр. Он вышел из-за стола и остановился перед нею.
- Итак, к делу. Я даю вам слово немецкого офицера, слово джентльмена,
что буду свято соблюдать те условия, о которых мы сейчас договоримся. Лучше
всего было бы, если б вы согласились работать на нас. Тогда вы немедленно
окажетесь на свободе. Мало того, мы бы имитировали выполнение вашего
задания, а в случае невозможности такой имитации устроили бы прекрасный
спектакль со свидетелями, спектакль, после которого у вашего начальства не
было бы ни малейшего сомнения в том, что вы сделали всевозможное, что только
в человеческих силах, но обстоятельства оказались выше вас. Свидетели были
бы надежные - местные подпольщики. - Он сделал паузу, чтобы передохнуть, и
предостерегающе протянул вперед руку. - Но я не настаиваю на этом. Я дорожу
собственными предрассудками и умею уважать чужие. Бог с ними. Хотя,
повторяю, этот вариант был бы наиболее приемлем и для вас и для нас. Если он
для вас неприемлем, ставьте свои условия. Обсудим их. Мне же от вас нужно
совсем немного: скажите, с кем вы должны были связаться и какое вы получили
задание...
Она молчала.
Гауптман говорил и говорил. Перебирал какие-то варианты, приводил все
новые доводы. Когда совсем рассвело, ее отвели в камеру.
Камера находилась в полуподвале особняка. Пять шагов в длину, три - в
ширину. Здесь было сухо и довольно тепло; должно быть, где-то рядом за
стеной находились трубы отопления, а возможно, даже котельная. Привыкнув к
тишине, она стала различать за толщей камня отдаленные голоса людей, шаги,
какой-то глухой шум. На топчане возвышался набитый водорослями матрас, в
головах, под подушкой, лежало солдатское шерстяное одеяло и постельное
белье, серое, но чисто выстиранное.
В камере было светло: забранное тяжелыми решетками окно, хоть и
находилось под самым потолком, размеры его определенно превышали куцые
тюремные нормы.
"Этот гауптман не так прост, как мне показалось. сначала, - подумала
она, присев на топчан. - От него можно ждать любого подвоха, ловушки в самом
неожиданном месте. Этот просто не убьет. Он сначала выдумает что-нибудь
иезуитское. Поэтому не делать навстречу ни одного шага, ничем не выдавать ни
мыслей, ни чувств. И беречь силы: при пытках они пригодятся..."
Солдат принес похлебку в котелке и хлеб, но она еще не хотела есть,
постелила постель и легла. Она понимала, что хорошо бы сейчас поспать, но
заснула не сразу. Перебирая обстоятельства своего провала, она снова и снова
убеждалась, что ее предали. Но кто предал? В какой момент? Местные
подпольщики не знали, когда она появится и где высадится. В управлении о ее
задании знали от силы пять человек, о месте высадки - и того меньше. Кто же
из них фашистский агент?..
Она проснулась, почувствовала на себе пристальный взгляд. В камере
никого не было. Она села на топчане и только тогда увидела, что кто-то
наблюдает за нею в дверной глазок. Она встретила этот взгляд спокойно и
несколько мгновений бе" труда выдерживала его. Велико было искушение взять
верх в этом поединке, но что б это ей дало? "Разумнее продолжать играть роль
апатичного существа, - решила она. - Раз нет возможности действовать, буду
выжидать..."