"Игорь Акимов. Легенда о малом гарнизоне (вт.название "Дот")" - читать интересную книгу автора

почнут садить? А ты видал, какая у германца на танке калибра?
- А про Т-34 ты слышал?
- Канешно! Сказочков послушать - это я уважаю. Про белого
бычка. Про деда и бабу, про курочку рябу...
Потом Тимофей очнулся от громкого стука. Это двое пленных
под присмотром жандармов наглухо зашивали снаружи оконца
конюшни. Толстые гвозди знакомо звенели под обухами топоров,
лихо входя в сухую сороковку.
В конюшне было темно и душно. Спертый влажный воздух, уже
пропущенный через многие легкие, при каждом вдохе оседал в них
как вода. Выдыхать его приходилось с силой, но уже следующий
вдох забивал легкие еще глуше. Люди захлебывались этой тягучей
бескислородной массой; они тонули в конюшне, словно опускались
на дно теплого зловонного болота.
Их, впрочем, напоили. Не сразу, правда. Когда комбат
сказал часовому, что пленные изнемогают от жажды, и пояснял
это жестами и даже вспомнил и повторил трижды "мегте тринк",
одновременно продолжая показывать, как все они хотят пить, тот
коротко ответил "найн" и закрыл калитку на звонкий тяжелый
засов. Калитка была вделана в ворота конюшни - выкрашенные в
темный сурик добротные массивные ворота, собранные из тяжелых
брусьев и досок, которые скреплялись коваными полосами и
уголками, и все это на хорошей, мощнейшей клепке, какую даже
не на всяком танке увидишь.
Но старшему часовой все же доложил. Тот вызвал сидевших с
краю двоих пленных, и, когда они наполнили из колодца длинное
темное дощатое корыто, из которого обычно поят скот, пленных
стали выводить группами по десять человек. Старший сидел по ту
сторону корыта на табурете, наблюдал, как пленные пьют, и
следил по часам, чтобы каждая группа пила не дольше минуты.
"Вам дается минута, чтобы напиться", - говорил подходившим
молоденький пленный старший сержант. Пить из ведра немцы
запретили.
Успех первой попытки толкнул комбата на следующий шаг. Он
опять достучался до часового и попросил разработать систему,
чтобы пленные могли выходить из конюшни по нужде. "Найн", -
сказал часовой, но они уже знали, что старшему будет доложено,
и тот действительно появился - черный силуэт в ярком
прямоугольнике калитки. Он сказал всего несколько фраз, их тон
был спокойный и чуть раздумчивый.
- С этим мы можем устраиваться как угодно, - перевел
молоденький старший сержант, - но он отдал приказ, и с этой
минуты приказ вступает в силу, что впредь, по какому бы поводу
их ни побеспокоили, часовые получают право открывать огонь без
предупреждения...
Под вечер жандармы распахнули ворота, и в конюшню, под
напором задних шагая прямо по телам не успевших подняться
красноармейцев, ввалилась еще одна толпа пленных. Раненых
среди этих было куда больше. И они успели дать гитлеровцам
настоящий бой! И сложись все немного иначе, возможно, их полк