"Питер Акройд. Дом доктора Ди " - читать интересную книгу автора

Комната, куда я лопал, оказалась неожиданно огромной: она занимала
чуть ли не весь первый этаж, но потолок у нее был низкий, и потому здесь
ощущался недостаток пространства. Внутренние стены были сложены из того
самого камня, что я видел снаружи, а несколько удлиненных окон, видимо,
были прорублены еще в пору постройки этой части дома. Комната тоже имела
необычную форму: она соединяла собой оба крыла дома, образуя нечто вроде
обнимающего прихожую закрытого внутреннего дворика. Здесь стояла кое-какая
мебель - стул, диван, деревянный сундук, - но это лишь подчеркивало общую
пустоту и тишину. Я был слегка растерян и, пожалуй, даже подавлен: я
понимал, что все это теперь принадлежит мне, но не чувствовал ни малейшей
связи между собой и тем, что находилось у меня перед глазами. Однако если
не я хозяин всего этого, то кто же?
Я вернулся обратно в холл и поднялся по лестнице. На каждом из двух
остальных этажей было по две комнаты; благодаря большим окнам и высоким
потолкам в них дышалось гораздо свободнее, чем в той, которую я только что
покинул. Отсюда были видны многоквартирные постройки, а за ними шпиль Св.
Иакова; можно было увидеть и площадь Кларкенуэлл-грин, хотя собственно
площадь была лишь небольшим пятачком среди магазинов, офисов и громоздких
зданий восемнадцатого и девятнадцатого веков, превращенных в обычные жилые
дома. Задние окна верхних этажей выходили на виадук над линией метро;
старинные крутые улочки за ним вели к Саффрон-хилл и Ледер-лейн. Я все еще
был здесь чужаком и теперь испытывал довольно странное, хотя и объяснимое
чувство: словно весь этот дом и я внутри его абсолютно ничем не связаны с
миром, который нас окружает. Что изменил здесь мой отец? Все комнаты были
обставлены очень просто, и, хотя ничто не говорило о каких-либо недавних
жильцах, я не заметил и признаков ветхости или небрежения; ни одна
лампочка не перегорела, оборудование маленькой кухоньки, отгороженной от
большой комнаты на первом этаже, было в исправности. Дом выглядел так,
словно его настоящий хозяин уехал в долгое путешествие, заранее подготовив
все к своему возвращению. Однако отец никогда не упоминал ни о каких домах
в Кларкенуэлле. Возможно, удивляться этому и не стоило, потому что
недвижимости у него было много - хотя, насколько я знал, все прочие
земельные участки имели чисто коммерческое назначение. Кроме того, это был
единственный дом, отказанный мне по завещанию впрямую. Почему отец выделил
его из других?
В последние годы я виделся с ним нечасто - возможно, потому, что он
всегда был занят делами своей "империи", как саркастически выражалась
мать. По-моему, он разочаровался, поняв, что из его единственного ребенка
не вышло ничего путного, хотя тут я могу и ошибаться. Он никогда не
говорил об этом, а мать была слишком поглощена своими собственными
проблемами, чтобы обращать внимание на мои.
Я не был с ним, когда он умирал. Весь тот день я проработал в
Британской библиотеке, а когда добрался до больницы, мать уже, по ее
выражению, "почти все утрясла". Я даже тела не видел: для меня он как бы
просто исчез. Конечно, я навещал его в финальной стадии болезни, но к тому
времени рак успел пожрать львиную долю его плоти, и отец стал почти
неузнаваем. Последний раз я заходил к нему, еще живому, вместе с матерью;
она встретила меня в отделении беглым поцелуем в щеку.
- Привет. - Я пытался выглядеть по возможности бодро, однако
присутствие матери всегда отчего-то стесняло меня. Во всяком случае, мы