"Константин Сергеевич Аксаков. Богатыри времен великого князя Владимира по русским песням" - читать интересную книгу автора

народ принял двух Владимиров в этом случае за одного, но историческое
основание здесь ясно видимо.
Этот сказочный мир дней Владимировых является в отдельных песнях о том
или другом богатыре или знаменитом муже, о том или другом подвиге или
событии; утвердительно можно сказать, что эти песни не дошли до нас во всей
полпоте; иная песня, очевидно, представляет отрывок, иная намекает на
события, неизвестные нам, и дает чувствовать, что была, может быть, целая
эпопея, теперь утраченная в своей целости. Но во всяком случае, видно и
теперь, что все эти рассказы составляют одно живое целое; они соединены
между собой не одним каким-нибудь великим событием, собравшим людей около
себя, - а жизнью, единством жизни; это целый мир, движущийся и играющий
одною жизнью, весь ею проникнутый. Таким образом, перед нами эпопея особого
рода, согласная с самим существом русской земли. Мы не видим в ней
могущественно движущегося вперед события, не видим увлекающего хода времени;
нет, - перед нами другой образ, образ жизни, волнующейся сама в себе и не
стремящейся в какую-нибудь одну сторону; это хоровод, движущийся согласно и
стройно, - праздничный, полный веселья, образ русской общины. - Этим духом
проникнуто, этим образом запечатлено все, что идет от русской земли; такова
сама наша песня, таков напев ее, таков строй земли нашей. Если говорить о
сравнениях, то не река, текущая куда-нибудь в своих берегах, может служить
нам эмблемой, а волнующийся, со всех сторон открытый, безбрежный океан-море.
Таков в особенности мир Владимировых песен; в этом мире играет и тешит себя
молодая, еще никуда событиями не направленная сила. Пиры Владимировы давно
прошли; грозным испытаниям подверглась богатырская русская сила, но она не
сокрушилась, она просторно раздвинула себе границы и пугает не хотя своих
соседей. Широко раздолье по всей земле, некогда сказала она, и недаром, - по
трем частям света раскинулась Россия. Но далеко еще не кончились подвиги
русской силы; не только материальные, но и нравственные подвиги предлежат
ей.
Теперь обратимся к народной нашей эпопее... и вот, властью народного
долговечного слова, перед нами возникают во всей своей жизни: Киев, пиры
бесконечные и могучие витязи, собравшиеся вокруг великого князя Владимира.
Много их сидит на богатырской скамье; не по аристократическому праву
породы занимают они это почетное место. Аристократическое понятие,
образовавшееся на Западе рыцарством, не существовало в древней Руси. На
богатырской скамье сидит и Ставр, богатый боярин, и Алеша, сын попа, и Иван,
сын гостя (купца), и наконец Илья Муромец, крестьянин. Всем им ровный почет.
Двор князя Владимира всегда открыт: на дворе его княженецком врыты дубовые
столбы, в столбы ввернуты булатные кольца. Приезжает богатырь, привязывает
ретивого коня к булатному кольцу, потом идет в светлую гридню, молится
Спасову образу, кланяется князю со княгинею и на все четыре стороны. - Этот
последний, общественный, всем равный, поклон, невольно рисующий множество
народное, удержался и доныне. Великий князь спрашивает богатыря о роде и
племени, велит поднести или сам подносит турий рог меду сладкого. Богатырь
выпивает, садится на богатырскую скамью и пирует. Среди пированья, в тот
час, как будет день в половину дня, будет пир в полупире, Владимир-князь
распотешится, ходит по своей гридне, расчесывает черные кудри и предлагает
подвиги богатырям. Один из них вызывается, выпивает подносимую чашу, и
тогда: