"Василий Аксенов. Сборник рассказов и повестей" - читать интересную книгу автора

полу в этой тишине и молчали, как будто в
Ребята маленькие, все почти были тридцать шестого года, а я-то, лоб,
балда, надо было чисто сработать, а я со страху прямо к бутылкам полез,
и ребята за мной.
Все равно другой такой ночи у меня в жизни не было, да и не будет. Мы
лежали на полу, и хлестали шоколадный ликер, и прямо руками жрали икру,
и все было липким вокруг и сладким, и прямо была сказка, а не ночь, и
так мы все и заснули там на полу, а утром нас там и взяли прямо теплень-
ких.
И поехал я, Петя, из Питера осваивать Дальний Север. Жизнь моя была
полна приключений с тех пор, как я себя помню, а с каких пор я себя пом-
ню, я и сам не знаю. Иногда мне кажется, что тот, кого я помню, это был
не я. И вообще, что такое, вот выпили мы сегодня в складе, и этого уже
нет; вот я сигаретку гашу, и этого уже нет, а впереди темнота, а где же
я-то?
Тут такой сон находит, что просыпаешься от стука, будто чокнутый,
будто тебя пыльным мешком из-за угла хлопнули, страх какой-то, и хочется
бежать...
- Эй, Корень, тебе повестка пришла, - сказали из коридора.
Понятно, шуточки, значит. Так надо понимать, что в парикмахерскую мне
пришла повестка.
- Слышь, Корень, повестка тебе!
- Сходи с этой повесткой куда-нибудь, - ответил я, - и поменьше ори,
тут Петечка спит.
А может, в милицию повестка? Вроде бы не за что.
Я встал и взял повестку. Это был вызов на телефонную станцию, между-
городный разговор. Ничего не понимаю, что за чудеса?
Я пошел в умывалку и сунул голову под кран. Струя била мне по темени,
волосы нависали над глазами, мне было знобко и хорошо, так бы весь вечер
и просидел здесь, под краном.
Потом снова прочел повестку: "Приглашаетесь для разговора с Москвой".
И тут я понял: это штучки моего папаши. Ишь ты, профессор, что выдумал!
Мало ему писем и телеграмм, так он еще вот что придумал - телефонный
разговор.
Папаша мой нашелся год назад, верней, он сам меня нашел. Честно,
Петька, я раньше даже в мыслях не держал, что у меня где-то есть пахан.
Просто даже не представлял себе, что у меня кто-нибудь есть - папа там
или ктонибудь еще.
Оказывается, жив он, мой папаша, профессор по званию, член общества
какого-то, квартира в Москве, понял? Он у меня в тридцать седьмом году
загремел и шестнадцать лет, значит, на Колыме припухал. Рядом мы, зна-
чит, с ним были три года - я на Нере, а он где-то возле Сеймчана. Не лю-
бил я тогда этих контриков. Вот суки, думал, родину, гады, хотели расп-
родать япошкам и фрицам. Оказывается, ошибочка получилась, Петь. Чистую
ошибочку допустил культ личности. С батей моим тоже, значит, чистый про-
кол получился. Юриспруденция не сработала, так ее растак.
Петька спал. Я оделся и отправился на почту. В коридоре пришлось ос-
тановиться - встретил охотника со шхуны "Пламя". Он завел меня в свою
комнату и поднес стаканчик.
- Ну, как там у вас на шхуне? - спросил я.