"Борис Акунин "Ф.М." (том 2) " - читать интересную книгу автораскорбный наряд, даже монашеский платок на голове. Подмышкой у девушки был
зажат светло-горчичный томик с цифрой 6 на корешке. Николас открыл титульный лист. Ну разумеется. "Преступление и наказание". И он, и Валентина были готовы к последней мозговой атаке или, как выразилась ассистентка, к финальному матчу. В своем депутатском кабинете нервничал у телефона Сивуха, ждал результата. Тяжелый разговор о юридическом статусе рукописи Фандорин оставил на потом. Сначала нужно было ее отыскать. Саша тоже была настроена по-деловому. - Вы знаете, память у папы очень хорошая... была. - Она шмыгнула носом, но взяла себя в руки. - Он все-превсе записи вспомнил и расшифровал. Кроме трех. Причем сделаны они одним и тем же механическим карандашом. Я его папе на последний день рождения подарила. Значит, недавние. А что они значат, он не понял. Может, вы догадаетесь? И столько в ее взгляде было надежды, что Фандорин заколебался. В голове у бывшего подданного ее величества завертелся исконно русский, глубоко ненавистный ему оборот речи: что государство, обеднеет что ли? В самом деле, разве государство обеднеет, если повесть Достоевского попадет к читателям не из архива, а из частных рук? Читателю все равно, государству тоже. Зато спасут мальчика, который сейчас дожидается решения своей участи в швейцарской больнице. Зато ненапрасны будут муки и жертвы замечательной девушки, которая, может быть, одна такая на всем свете и есть. А свой гонорар, полмиллиона рублей, можно отдать в "Российский фонд помощи" - хорошая организация, больным детям помогает. Перебьемся как-нибудь без В общем, трудно оставаться англичанином, если живешь в России. *** Первой открылась средняя из трех закладок, на странице 88. Подчеркнуто одно слово - "Херувимов" и на полях сбоку приписано карандашом "11/3". Это была сцена, в которой Раскольников, уже совершивший Преступление и сверзшийся в ад Наказания, но еще не разоблаченный, приходит к своему приятелю Разумихину. Тот обитает в ясном, солнечном мире, не пасует перед жизненными невзгодами, не морочит себе голову разрушительными идеями, и главному герою вдруг становится ясно, что проливать кровь было ни к чему, он мог выкарабкаться из нищеты и обычным, честным путем. Да только поздно уже, ничего не поправишь. *** Николас прочитал это место очень внимательно. "- Ну, слушай: я к тебе пришел, потому что, кроме тебя, никого не знаю, кто бы помог... начать... потому что ты всех их добрее, то есть умнее, и обсудить можешь... А теперь я вижу, что ничего мне не надо, слышишь, совсем ничего... ничьих услуг и участий... Я сам... один... Ну и довольно! Оставьте меня в покое! - Да постой на минутку, трубочист! Совсем сумасшедший! По мне ведь как хочешь. Видишь ли: уроков и у меня нет, да и наплевать, а есть на Толкучем |
|
|