"Борис Акунин. Квест-2: Игра начинается" - читать интересную книгу автора

куда поставить вещи.
Приблизился Айзенкопф. Сухо назвался и заметил, оглядывая роскошные
чемоданы:
- Неосторожно, товарищ. А как же конспирация?
- Конспирация - это искусство не выделяться, - отрезала Зоя Клински. -
На пароходе "Европа" не выделяться означает по пять раз в день менять
туалеты. Почти весь мой багаж останется в Бремерсхавене. В Москву я возьму
лишь вот этот скромный чемоданчик, в нем самое необходимое.
Но вид "скромного чемоданчика", укутанного в парчовый чехол с
монограммой ZK и коронеткой, немцу тоже не понравился.
- Этот предмет багажа, товарищ Клинская, тоже выглядит не очень
по-пролетарски.
Дама не удостоила его ответом.
Царственно кивнув, она обронила:
- Увидимся за завтраком, господа. - И грациозно удалилась,
сопровождаемая стюардом.
- Ее сиятельство поставила плебеев на место, - ехидно прошептал
Айзенкопф. - Аудиенция окончена.
Мужчины кисло смотрели вслед напарнице, за которой, будто комнатная
собачка, следовал почтительный луч прожектора.
Какой-то человек, наблюдавший эту сцену, спрятавшись за палубной
шлюпкой, тихо выругался по-русски. Незнакомца раздосадовало, что прожектор
уполз, толком не осветив собеседников элегантной пассажирки.
- Drei Blasen! - прозвучал сверху, из самого поднебесья, приказ
капитана.
Грянули три свистка.
Буксиры потянули гигантское судно прочь от берега, прочь от города, в
сторону океана.
Впереди сквозь ночь засветились далекие маяки: по левому борту - огни
Форт-Гамильтона, по правому, слабее, огни Форт-Уэдсворта.
Плавание началось.

Яичная скорлупа,

хлебные крошки, кожура от манго, пустая кофейная чашка - вот что
увидели мужчины, выйдя к завтраку. Самой мисс Клински они не обнаружили.
Убиравший со стола официант сообщил, что ее Durchlaucht[5] уже изволили
откушать и отправились загорать на солнечную палубу, о чем и просили
известить. Погода чудеснейшая, наитеплейшая - просто не верится, что еще
апрель, nicht wahr?[6]
Столик в ресторане первого класса был закреплен за членами экспедиции,
никого чужого к ним подсадить не могли - вместо четвертого стула красовалась
напольная ваза в стиле арт-деко с пышными орхидеями, очень изысканно.
- Судя по следам жизнедеятельности, у ее сиятельства аппетит, как у
кашалота, - заметил Айзенкопф, когда официант удалился. Сам биохимик к еде
почти не притронулся, лишь пососал через соломинку апельсинового сока.
Должно быть, в маске, да еще на людях, есть не очень-то удобно, с
сочувствием подумал Гальтон и с содроганием вспомнил, что произошло ночью.
Зоя Клински путешествовала в одноместной каюте, Айзенкопф с Нордом
разместились вдвоем. И вот, посреди ночи, Гальтон вдруг проснулся от