"Рюноскэ Акутагава. Бататовая каша" - читать интересную книгу автора

Цуругу, в провинцию Этидзэн... Как же так... если бы вы хоть сразу
сказали, а то потащили с собой, как холопа какого-нибудь... В Цуругу, это
же нелепо...
Гои едва не плакал. Если бы надежда "нажраться бататовой каши" не
возбудила его смелости, он, вероятно, тут же оставил бы Тосихито и
повернул обратно в Киото. Тосихито же, видя его смятение, слегка сдвинул
брови и насмешливо сказал:
- Раз с тобой Тосихито, считай, что с тобой тысяча человек. Не
беспокойся, ничего не случится в дороге.
Затем он подозвал оруженосца, принял от него колчан и повесил за
спину, взял у него лук, блестевший черным лаком, и положил перед собой
поперек седла, тронул коня и поехал вперед. Лишенному самолюбия гои ничего
не оставалось, кроме как подчиниться воле Тосихито. Боязливо поглядывая на
пустынные просторы окрест себя, он бормотал полузабытую сутру "Каннон-кё",
красный нос его почти касался луки седла, и он однообразно раскачивался в
такт шагам своей нерезвой лошади.
Равнина, эхом отдающая стук копыт, была покрыта зарослями желтого
мисканта. Там и сям виднелись лужи, в них холодно отражалось голубое небо,
и потому никак не верилось, что они покроются льдом в этот зимний вечер.
Вдали тянулся горный хребет, солнце стояло позади него, и он представлялся
длинной темно-лиловой тенью, где не было уже заметно обычного сверкания
нестаявшего снега. Впрочем, унылые кущи мисканта то и дело скрывали эту
картину от глаз путешественников... Вдруг Тосихито, повернувшись к гои,
живо сказал:
- А вот и подходящий посыльный нашелся! Сейчас я передам с ним
поручение в Цуругу.
Гои не понял, что имеет в виду Тосихито. Он со страхом поглядел в ту
сторону, куда Тосихито указывал своим луком, но по-прежнему нигде не было
видно ни одного человека. Только одна лисица лениво пробиралась через
густую лозу, отсвечивая теплым цветом шубки на закатном солнце. В тот
момент, когда он ее заметил, она испуганно подпрыгнула и бросилась бежать
- это Тосихито, взмахнув плеткой, пустил к ней вскачь своего коня. Гои,
забыв обо всем, помчался следом. Слуги, конечно, тоже не задержались.
Некоторое время равнина оглашалась дробным стуком копыт по камням, наконец
Тосихито остановился. Лисица была уже поймана. Он держал ее за задние
лапы, и она висела вниз головой у его седла. Вероятно, он гнал ее до тех
пор, пока она могла бежать, а затем догнал и схватил. Гои, возбужденно
вытирая пот, выступивший в реденьких усах, подъехал к нему.
- Ну, лиса, слушай меня хорошенько! - нарочито напыщенным тоном
произнес Тосихито, подняв лису перед своими глазами. - Нынче же ночью
явишься ты в поместье цуругского Тосихито и скажешь там так: "Тосихито
вознамерился вдруг пригласить к себе гостя. Завтра к часу Змеи выслать ему
навстречу в Такасиму людей, да с ними пригнать двух коней под седлами".
Запомнила?
С последним словом он разок встряхнул лису и зашвырнул ее далеко в
заросли кустарника. Слуги, к тому времени уже нагнавшие их, с хохотом
захлопали в ладоши и заорали ей вслед: "Пошла! Пошла!" Зверек, мелькая
шкурой цвета опавших листьев, удирал со всех ног, не разбирая дороги среди
камней и корней деревьев. С того места, где стояли люди, все было видно
как на ладони, потому что как раз отсюда равнина начинала плавно