"Рюноскэ Акутагава. Носовой платок" - читать интересную книгу автора

Акутагава Рюноскэ

НОСОВОЙ ПЛАТОК




Профессор юридического факультета Токийского императорского
университета Хасэгава Киндзо сидел на веранде в плетеном кресле и читал
"Драматургию" Стриндберга.
Специальностью профессора было изучение колониальной политики.
Поэтому то обстоятельство, что профессор читал "Драматургию", может
показаться читателю несколько неожиданным. Однако профессор, известный не
только как ученый, но и как педагог, непременно, насколько позволяло ему
время, просматривал книги, не нужные ему по специальности, но в какой-то
степени близкие мыслям и чувствам современного студенчества.
Действительно, только по этой причине он недавно взял на себя труд
прочесть "De profundis" ["Из глубины" (лат.)] и "Замыслы" Оскара Уайльда -
книги, которыми зачитывались студенты одного института, где профессор по
совместительству занимал пост директора. А раз у профессора было такое
обыкновение, не приходится удивляться, что в данную минуту он читал книгу
о современной европейской драме и европейских актерах. Дело в том, что у
профессора были студенты, которые писали критические статьи об Ибсене,
Стриндберге или Метерлинке, и даже энтузиасты, готовые по примеру этих
драматургов сделать сочинение драм делом всей своей жизни.
Окончив особенно интересную главу, профессор каждый раз клал книгу в
желтом холщовом переплете на колени и обращал рассеянный взгляд на
свисавший с потолка фонарь-гифу. Странно, стоило профессору отложить
книгу, как мысль его покидала Стриндберга. Вместо Стриндберга ему
приходила на ум жена, с которой они покупали этот фонарь. Профессор
женился в Америке, во время научной командировки, и женой его,
естественно, была американка. Однако в своей любви к Японии и японцам она
нисколько не уступала профессору. В частности, тонкие изделия японской
художественной промышленности ей очень нравились. Поэтому висевший на
веранде фонарь-гифу свидетельствовал не столько о вкусах профессора,
сколько о пристрастии его жены ко всему японскому.
Каждый раз, опуская книгу на колени, профессор думал о жене, о
фонаре-гифу, а также о представленной этим фонарем японской культуре.
Профессор был убежден, что за последние пятнадцать лет японская культура в
области материальной обнаружила заметный прогресс. А вот в области
духовной нельзя было найти ничего, достойного этого слова. Более того, в
известном смысле замечался скорее упадок. Что же делать, чтобы найти, как
велит долг современного мыслителя, пути спасения от этого упадка?
Профессор пришел к заключению, что, кроме бусидо - этого специфического
достояния Японии, иного пути нет. Бусидо ни в коем случае нельзя
рассматривать как узкую мораль островного народа. Напротив, в этом учении
содержатся даже черты, сближающие его с христианским духом стран Америки и
Европы. Если бы удалось сделать так, чтобы духовные течения современной
Японии основывались на бусидо, это явилось бы вкладом в духовную культуру