"Рюноскэ Акутагава. А-ба-ба-ба-ба" - читать интересную книгу автора

как слетел ангел. Ангел пролетел под потолком, с которого свешивался
окорок, и осенил благословением этих двух ничего не подозревавших людей.
Правда, от запаха копченых селедок он слегка поморщился... Ясукити вдруг
сообразил, что забыл купить копченых селедок. Их жалкие тушки грудой
высились перед самым его носом.
- Послушайте, дайте мне этих селедок.
Женщина сразу же обернулась. Это было как раз в ту минуту, когда она
уразумела, что подменного кофе в бакалее не бывает. Несомненно, она
догадалась, что ее разговор был услышан. Не успела она поднять глаз, как
ее лицо, похожее на кошачью мордочку, залилось краской смущения. Ясукити,
как уже упоминалось, и раньше не раз замечал, что она краснеет. Но такой
пунцовой, как сейчас, он еще не видел ее никогда.
- Селедок? - тихо переспросила женщина.
- Да, селедок, - на этот раз особенно почтительным тоном ответил
Ясукити.
После этого случая прошло месяца два, был январь следующего года.
Женщина вдруг куда-то исчезла. Исчезла не на несколько дней. Когда бы
Ясукити ни заходил, в лавке у старой печки со скучающим видом сидел в
одиночестве косоглазый хозяин. Ясукити чувствовал, что ему чего-то не
хватает, и строил разные догадки о причинах исчезновения хозяйки. Но
обратиться к намеренно нелюбезному хозяину с вопросом: "Ваша супруга?.." -
он не решался. В самом деле, он не только никогда ни о чем не говорил с
хозяином, но даже к этой застенчивой женщине обращался только со словами:
"Дайте то-то или то-то".
Тем временем замерзшие дороги начинало то день, то два подряд
пригревать солнце. Но женщина все не показывалась. В лавке вокруг хозяина
витал дух запустения. Понемногу Ясукити перестал замечать отсутствие
хозяйки...
Как-то вечером в конце февраля только что закончив урок английского
языка, Ясукити, обвеваемый теплым южным ветром, случайно проходил мимо
лавки. За витриной, сверкая в электрическом свете, рядами стояли бутылки с
европейскими винами и банки с консервами. В этом, разумеется, не было
ничего необычного. Но вдруг он заметил, что перед лавкой стоит женщина с
младенцем на руках и лепечет какой-то вздор. Из лавки на улицу падала
широкая полоса света, и Ясукити сразу узнал, кто эта молодая мать.
- А-ба-ба-ба-ба-ба-ба-ба-а...
Она прохаживалась перед лавкой и забавляла младенца. Покачивая его, она
вдруг встретилась глазами с Ясукити. Ясукити мгновенно представил себе,
как в ее глазах появится робость и как, заметно даже в темноте, покраснеет
ее лицо. Однако женщина оставалась безмятежной. Глаза ее тихо улыбались,
на лице не было и тени смущения. Мало того, в следующее мгновение она
опустила глаза на младенца и, не стесняясь чужих глаз, повторила:
- А-ба-ба-ба-ба-ба-ба-ба-а...
Миновав женщину, Ясукити, сам того не замечая, горько засмеялся. Это
уже была не "та женщина". Это была просто обыкновенная добрая мать.
Страшная мать, одна из тех матерей, которые, когда дело идет об их
ребенке, во все века готовы были на любое злодейство. Разумеется, пусть ей
эта перемена принесет всяческое счастье. Но вместо девушки-жены обнаружить
наглую мать... Шагая дальше, Ясукити рассеянно смотрел в небо над крышами.
На небе, под которым веял южный ветер, слабо серебрилась круглая весенняя