"Даниил Натанович Аль. Дорога на Стрельну (Повесть и рассказы о молодых защитниках Ленинграда) " - читать интересную книгу автора

приближалась. Отдельные, хотя и более редкие очереди слышались и с
востока, с той стороны, куда ушли наши части.
Бой шел где-то совсем близко. Я увидел двух немецких солдат, тащивших
тяжелый пулемет - МГ. Они установили его прямо посреди улицы, разлеглись
за его щитком и приготовились к стрельбе. Я хорошо видел сверху их спины,
раскинутые ноги в сапогах-ведерках, подошвы которых, словно четыре жирные
рыбы, блестели чешуей широких заклепок.
Загремели выстрелы. Я услышал "ура!". Немецкий пулеметчик откинул
затвор и поставил пальцы на гашетку. В тот же миг я нажал на спуск
парабеллума. Пулеметчик дернулся и уронил голову.
На улице показалась беспорядочно бегущая толпа немецких солдат.
Некоторые из них падали, скошенные пулями. Другие на мгновение
останавливались, чтобы дать очередь туда, назад, в своих преследователей.
Я высунулся из окна и посылал в фашистов пулю за пулей. Один из них
заметил меня, поднял автомат и полоснул по окнам второго этажа библиотеки.
Я успел вовремя броситься на пол.
Поднявшись снова к окну, я увидел, что стрелявший в меня фашист,
раскинув руки, лежит на мостовой, а возле него стоит Ковригин, размахивая
немецким автоматом. Голова Ковригина была перевязана, а его фуражка,
сбитая на самый затылок, держалась на ремешке.
- Данилов! Санька! Жив? - хрипло кричал Ковригин.
- Жив я, ребята, жив! У меня тут пленный. Давайте сюда.
Ковригин и два красноармейца кинулись в дом.
- Ну, ты даешь, переводчик! - сказал Ковригин, вытаскивая немца
из-под стеллажа. - Гляди-ка, ребята, лейтенант! Тебе за него, Данилов,
орден дадут... А ну, шагом марш! - скомандовал Ковригин пленному, стукнув
его для ясности ребром ладони по шее.
- Ребята, а как же книги? Вот я тут отобрал... Про замечательных
людей!
- Мы сами - замечательные люди, - уверенно заявил Ковригин. - Айда!
Я запихал под гимнастерку и взял под мышку несколько первых попавших
под руку томов и побежал вслед за своими.
Машина тронулась и понеслась на предельной скорости. Пленный сидел с
кляпом во рту и со связанными за спиной руками, прислонясь плечом к
правому борту.
- Ну что? Видишь, как вышло?! - сказал я ему. - А ты требовал, чтобы
я тебе в плен сдался.
Я вытащил у него кляп изо рта.
- Не повезло мне, - вздохнул он. - Скоро наша победа, а меня
расстреляют...
- Будешь вести себя разумно - не расстреляют, - сказал я. - А насчет
вашей победы - ей не бывать! Через недельку мы вас остановим по всему
фронту. А еще через неделю-другую погоним вспять. Месяца через три-четыре
будем в Берлине. Это я тебе крайний срок называю!
Пленный усмехнулся:
- Через неделю вермахт будет в Ленинграде. Еще через месяц падет
Москва. И тогда все. "Руслянд капут".
- Чего он там брешет? - спросил Ковригин, ехавший на подножке.
Я не стал переводить ему то, что сказал немец, а махнул рукой и
прекратил этот бессмысленный спор.