"Святослав Аладырев "Извек" (Княжье похмелье) [F]" - читать интересную книгу автора

Стряхивая с бороды воду, заглянул на конюшню. У входа маячил местный
дружинник, следящий за порядком на этом постоялом дворе. Торжище - есть
торжище. За всем глаз надобен. Любой приезжий вправе рассчитывать на
охрану: свою, лошадей и товара. Ворон стоял довольный. В яслях желтел
недоеденный овес, в бадье поблескивала ключевая вода. Седло и потник
висели на перекладинах. В сторонке, на четырехгранных гвоздях, дожидались
переметная сума, колчаны, уздечка. Позади раздался голос охранника, гордый
и добродушный.
- Все в целости. Конь сыт и напоен. Здешние хозяева дело знают.
Сотник оглянулся на подбоченившегося дружинника, развел руками, улыбнулся.
- Вот и славно. Пора и мне быть сыту и напоену. Что я, хуже лошади?
Охранник хохотнул шутке, поправил перевязь и указал на дверь.
- Тогда тебе туда. И насытишься, и напьешься. Токмо, ухо держи востро. У
нас хоть и порядок, но кошели режут. Правда все, что больше кошеля, не
берут, с этим строго.
Извек благодарно склонил голову и двинулся к указанной двери. Перед самым
крыльцом его обогнал высокий боярин. Шагая через ступеньку, быстро
поднялся на крыльцо, потянул руку к кольцу, но дверь сама распахнулась,
едва не своротив ему нос. В проеме обрисовался дородный купец. Поперек
себя шире, он степенно выдвигался из корчмы, отдуваясь после обильного
завтрака. Причем первым корчму покинул его живот, поддерживаемый широким
шитым поясом. За животом выплыла грудь и череда гордо поднятых, покрытых
густой щетиной, подбородков. Боярин не успел остановиться и ткнулся в
бочку купеческого брюха. Купец колыхнулся, как студень, но ходу не сбавил.
Проплывая мимо отлетевшего к перилам боярина, примирительно пропел елейным
голосом.
- Не спеши, уважаемый, там еще осталось. Всем хватит.
Долговязый зло сверкнул глазами, но взяв себя в руки, процедил сквозь зубы.
- Да, по твоей требухе не скажешь, что осталось. Разве что хозяина еще не
съел... пойду гляну.
В заплывших глазах купца зародился ленивый гнев и он начал разворот к
острослову, однако, когда бадья его тела закончила разворот, на крыльце
уже никого не было. Извек подчеркнуто церемонно обошел тушу по кругу,
заглянул в побуревшее от злости лицо.
- Пойду и я гляну, вдруг что осталось, - проворковал он извиняющимся
голосом и, отступив к двери, добавил через плечо. - Хотя, думаю, вряд ли!
Купец попыхтел, как разъяренный бык, потоптался на месте, пошевелил
губами, плюнул и поплыл дальше, на шум торжища. Прикрывая за собой дверь,
Сотник еще раз мельком глянул на толстяка, известного от Киева до
Новгорода. Почтенный Шуфутин умудрялся добреть каждый год, удивляя даже
повидавших жизнь стариков. Когда Извек увидел его впервые, купец уже
выглядел как бычий пузырь, который было легче перепрыгнуть, чем обойти.
Однако, оказалось, что прежняя толщина и количество подбородков далеко не
предел. За два лета подбородки выросли и числом и объемом, а новый пояс
стал на пол-аршина длинней прежнего. В каких бы краях он не появлялся,
всегда выбирал одну корчму, где останавливался каждый следующий раз. Народ
долго кумекал о причинах такого постоянства. Баили, что выбирает ту, где
цены дешевле. Потом думали, что ту, где харчи вкусней или питье лучше.
Оказалось все гораздо проще. Шуфутин выбирал те, в которых двери пошире.
Некоторые хозяева постоялых дворов даже пробовали рубить новые косяки, но