"Святослав Аладырев "Извек" (Княжье похмелье) [F]" - читать интересную книгу автора

- Знамо дело, не выйдет, коли пяток сперли.
- Не выходит, - повторил Сотник. - Потому как полста четыре гривы в вашем
табуне. Ежели не считать во-он ту клячу с телегой.
Рожи коневодов вытянулись как у кобылы, родившей порося. Похлопав
похмельными глазами на табун за загородкой, опять повернулись к дружиннику.
- Сочти еще раз!
- А че там считать, - вмешался конокрад. - Двапять светлогривых, полторы
дюжины трехлеток, молоди семеро, один вожак и трое, что скоро с вожаком
погрызутся. Полста четыре и есть.
Мужики зашагали, сконфуженно глядя под ноги. Старшой некоторое время брел,
вздыхая и сокрушенно качая головой. Наконец глянул на ухмыляющегося
чернявого и виновато развел веслами рук.
- Звиняй, дядько, обмишурились. Опосля вчерашнего очи и поля не зрят, куда
там табун счесть. Вот и сдурковали малость, конья грыжа.
- Ниче, бывает и хуже, - примирительно протянул чернявый. - У нас, как-то,
один заезжий навечерялся так, что всех утром измучил, дознаваясь как его
зовут и откуда он прибыл. А мы разве упомним, кого и откуда принесло, чай
сами всю ночь не простоквашу пили. Хорошо один к обеду вспомнил, что имя
какое-то деревянное было, а ехал откуда-то недалече на торг. Оказалось
Дубыней кликали, рыбарь из соседней деревни, за солью ехал.
И то! Как вспомнил, так в тоску ударился: кошеля на поясе нет, а с ним и
денег немало. Ну, знамо дело, с горя - опять за бражку. Опосля третьей
кружки взвился, будто змеей ужаленный, кулаком себе в лоб, да с размаху.
Глаза бешенные, как у лося гонного. Думали с горя умом повредился, ан нет,
припомнил куда кошель дел. Рукой за пазуху шасть, так и есть, висит под
одежкой, на шнурке, целехонек. Токмо лоб потом с шишкой был. Зато сам
счастливый.
Все захохотали весело и беззаботно, но дружный смех прервало ржание
Ворона. Все опасливо отшатнулись от длинноухого пересмешника, обратили
взоры на спокойного хозяина. Тот невозмутимо махнул рукой.
- Ниче, эт у него случается, любит за компанию поржать, особенно ежели
громко.
Мужики оценили шутку, однако смешки на этот раз были тише. Подмигивали
Извеку, мол, дело понятное, конь просто забавам обучен - по знаку хозяина
голос подает. Лишь лохматый путник серьезно посмотрел на Сотника,
встретился взглядом с Вороном и хмыкнув отвел хитрые черные глаза.
Миновав треть домов, зашли на широкий двор, пестреющий двумя десятками кур
под началом грозного на вид кочета. За углом дома, в большой луже,
островками подсыхающей грязи, подремывало семейство свиней. Между
неподвижными тушками гордая гусиная ватага гнула толстые шеи, являя
готовность защипать насмерть все, что движется.
Заранее оголив клыки, из-под крыльца полез матерый пес. Старшой мужик
топнул.
- Цыть, конья грыжа! Ворть на место!
Волкодав, прекратив рычать, подался назад под дубовые ступени, а мужик,
взойдя на крыльцо, обернулся и громогласно, чтобы слышали в доме, изрек:
- Добро пожаловать, гости дорогие! Заходите, отдохните с дороги,
потрапезничайте с нами!
Из двери выскользнул шустрый малец, явно сын старшого, сходу рыпнулся к
коню, едва не спотыкнулся, разглядев чудные уши Ворона, но быстро