"Питер Альбано. Поиск седьмого авианосца ("The Seventh Carrier" #4)" - читать интересную книгу автора

академию, во-вторых, кадровых старшин, и, в-третьих, пятнадцатилетних
юношей. Не было предела радости и гордости старого Ото-сан, когда в 1938
году Таку, отлично учившегося и обладавшего к тому же огромной физической
силой, зачислили в летную школу.
Но перед отъездом в Цутиуру он вместе с родителями отправился
поклониться святыне Аматэрасу-омиками. Стоя перед исполинской статуей
богини, отец, по обычаю, дважды хлопнул в ладоши, прежде чем обратиться к
родоначальнице императорской династии.
- О матерь микадо, - гулким эхом раскатился под каменными сводами
пагоды его голос. - Укрепи хребет нашего сына, дай ему твердость и
гибкость стали, пусть испытания и искусы воинского долга закалят в нем дух
воина. Ниспошли ему решимость забыть о том, кто он, дабы он сделался
частицей одного бесконечного целого, капелькой воды в безмерном
пространстве Океана. Дай отринуть все, что помешает ему стать истинным
самураем, а если ты решишь призвать его к себе, дай окончить свои дни в
бою, сражая врага.
Мать заметно вздрогнула при этих словах, но не проронила ни звука, а
потом, обернувшись к Таку, произнесла:
- Сын мой, твоя тетка Томи и двоюродная сестра Кацуко дали обет
простоять на улице Токио до тех пор, пока тысяча прохожих не положат
тысячу стежков на твой пояс.
- Спасибо, Ока-сан, - церемонно ответил Таку. - Когда благодатная сила
тысячи молитв коснется моего тела, я покрою себя славой в бою.
- А вот здесь, - продолжала она, протягивая ему искусно расшитый
золотом бархатный мешочек, - находится талисман "восьми мириад божеств" и
Будды из "Трех тысяч миров". - Ее подбородок задрожал, а увлажнившиеся
глаза заблестели, как полированный эбен. - Дед Томи не снимал этот амулет
и невредимым прошел через боксерское восстание, через войны с китайцами и
русскими. Есть поверье... - ее голос окреп, - что тот, кто носит его,
неуязвим для пули.
- Я знаю, Ока-сан, - мягко ответил Таку.
Новый день он встретил уже в Цутиуре - новый день и новый мир. Из
полутора тысяч поступавших принято было только семьдесят человек, и Таку
возликовал, увидев свое имя в списке отобранных.
Однако ликование это было оборвано рукой старшины. Когда в первый день
новобранцев выстроили в учебном центре - две ВПП длиной два и три
километра и шесть огромных ангаров, обращенных к океану, - старшина первой
статьи, случайно оказавшийся рядом с их шеренгой, ни с того ни с сего и
без всякого предупреждения залепил Таку звонкую оплеуху. Сжав кулаки, тот
готов был броситься на обидчика, чьи черные глаза насмешливо встретили его
яростный взгляд. "Нет! Нельзя! Он проверяет меня!" - мелькнуло в голове
юного рыбака, и он совладал с собой. Старшина ухмыльнулся и двинулся
дальше вдоль строя.
И в кошмарном сне не могло присниться Таку, с какой зверской
жестокостью будут относиться к ним в училище. Поскольку морские офицеры и
старшины были неприкосновенны, всю свою злобу училищные командиры вымещали
на тех кадетах, которые пришли сюда со школьной скамьи. За малейшее
упущение по службе взыскивали и били беспощадно. За истинную или мнимую
вину одного кадета наказывали весь взвод, воспитывая таким образом в
новобранцах чувство ответственности. Из них делали бессловесную скотину -