"Питер Альбано. Поиск седьмого авианосца ("The Seventh Carrier" #4)" - читать интересную книгу автора

мясников, мелочных торговцев, ремесленников и землепашцев. Каждый самурай
твердо помнил, что потерять лицо - значит лишиться всех жизненных сил:
душевных, умственных и физических, - стать просто жалким подобием,
видимостью человека. И гордый род самураев Исикава подтверждал свою
верность заветам бусидо на службе императору Мэйдзи. Дед Таку, полковник
Сасико Исикава, в 1900 году был сражен пулей в ту минуту, когда поднимал
своих солдат в отчаянную, но бесполезную атаку во время подавления
боксерского восстания в Пекине. Его брат, капитан третьего ранга Нобору
Исикава, в 1905 году потерял ногу под Порт-Артуром, командуя эскадренным
миноносцем, первым ворвавшимся в гавань. Дядя Таку, лейтенант Гозен
Исикава, в 1911 году погиб при высадке десанта на остров Цу, успев перед
смертью избавить мир от четырех отпетых негодяев - пиратов с Формозы, -
собственноручно зарубив их своим длинным кривым мечом.
Да, традиция была жива, и родовая честь оставалась незапятнанной. Семья
с гордостью воздавала ежедневные почести своим славным предкам у маленькой
деревянной пагоды, выстроенной за домом в лесу, молясь Аматэрасу, Идзанами
и Идзанаги, прося богов ниспослать им силу и твердость духа.
Таку вспоминал, как изучал он кодекс самурайской чести бусидо. "Есть
только один путь стать настоящим мужчиной, - звучал у него в ушах
непреклонный голос отца. - Хранить традицию и помнить жертвы, принесенные
во имя чести твоими предками. Помнить, что быть мужчиной - самая
настоятельная потребность из всех, какие возникают в жизни, ибо силы для
всего, что ни делает мужчина, черпает он из этой потребности. Дисциплина,
честь и бусидо - на этих трех китах должна зиждиться твоя жизнь, от них
зависит острота твоего ума, широта твоей души, мощь твоих чресл".
Таку чуть ли не с молоком матери впитал ненависть к голландцам,
корейцам, англичанам, китайцам, но самую лютую злобу испытывал он к
немытым и грубым янки, которые своими квотами на иммиграцию из Японии,
принятыми в 1924 году, оскорбили гордый народ, дали ему моральную оплеуху.
А сколько было случаев, когда переселившиеся в Америку японцы слышали по
своему адресу насмешки и брань? А открытое и наглое соперничество с
империей за базы в Тихом океане? Разве не для того, чтобы угрожать Японии,
обосновались янки на Филиппинах и Гавайях? Разве не для того, чтобы
подорвать могущество империи, низвести ее до уровня третьеразрядной страны
в управляемой ими Юго-Восточной Азии, пошли они на тайный сговор с
англичанами и голландцами? Разве не свидетельствуют об их подлых
намерениях итоги созванной в Вашингтоне конференции по военно-морскому
флоту?
Таку, можно сказать, родился в море, а потому знал, что непременно
будет служить на одном из боевых кораблей императорского флота. Как часто
они с отцом, сидя в своей утлой лодочке, молча смотрели, как на горизонте,
уходя в океан или возвращаясь в Японское море, кильватерной колонной идут
серые огромные суда. Но еще сильнее волновали воображение Таку серебристые
стальные птицы, с ревом проносившиеся в поднебесье. Летать, отринуть плен
земного тяготения, почувствовать себя равным богам - что может сравниться
с этим? Что еще так раскрепощает дух? Как еще можно лучше послужить
императору?
Морских летчиков готовили в училище военно-морской авиации в городке
Цутиура, расположенном в восьми километрах от Токио. Туда принимали три
разряда курсантов: во-первых, офицеров флота, уже окончивших морскую