"Марк Александрович Алданов. Святая Елена, маленький остров ("Мыслитель" #4) " - читать интересную книгу автора

(франц.)


XII

Монтолон, салонный генерал, воспользовался этой фразой и перевел
разговор на игривые темы. Наполеон заметил, что любовь - глупость, которую
делают вдвоем; единственная победа в любви - бегство. Сам он никогда никого
не любил, - разве Жозефину, да и ту не очень.
Граф Монтолон, смягчая почтительной улыбкой вольный характер сюжета,
стал перечислять известных красавиц, которые мимолетно принадлежали его
величеству: госпожа Фурес, госпожа Грассини, госпожа Левер, госпожа Дюшенуа,
госпожа Жорж, госпожа де Водэ, госпожа Лакост, госпожа Гаццани, госпожа
Гиллбо, госпожа Денюэль, госпожа Бургуэн...
- Тереза Бургуэн? Разве? Вы, кажется, смешиваете меня с Шапталем, -
перебил слушавший с интересом Наполеон.
Монтолон, еще более почтительно улыбаясь, заметил, что весь Париж
утверждал, будто император был соперником Шапталя.
- Да ведь все парижские артистки распускали слухи о своей близости со
мной, - возразил Наполеон. - Им за это антрепренеры прибавляли жалованья.
Но улыбка Монтолона ясно свидетельствовала о том, что он верит
анекдоту.
- Вы бы еще процитировали памфлет "Любовные похождения Бонапарта"...
Какого Геркулеса они из меня сделали! - сказал со смехом император.
Госпожа Бертран, находившая разговор слишком вольным, спросила, правда
ли, что его величество в ранней молодости делал предложение мадемуазель
Коломбье.
- Не делал, но собирался делать. Мне было семнадцать лет, и она
предпочла мне некоего господина Брессье, которого я потом наградил баронским
титулом - от радости, что не женился на его супруге.
- То же самое рассказывали о нынешней шведской королеве, - заметил,
смеясь, Монтолон. - Говорят, ваше величество предоставили Бернадотту престол
Густава Вазы из-за старых нежных чувств к мадемуазель Клери.
Лицо Наполеона потемнело. Эта женщина, которая нежно любила его юношей,
на которой он хотел было жениться, но раздумал, которую, став императором,
вознес так высоко, впоследствии вела против него политическую интригу с
Талейраном и Фуше... Знакомое чувство тоскливого отвращения от всех людей и
в особенности от женщин с новой силой поднялось в душе императора.
- Любовь - удел праздных обществ, - сказал он мрачно. - Я никогда не
придавал ей значения... Только магометане усвоили правильный взгляд на
женщин, которых мы, европейцы, принимаем почему-то всерьез...
- Недаром англичане утверждают, будто ваше величество обратились в
ислам, - заметил Монтолон.
- Мусульманская вера, кажется, лучшая из всех, - подтвердил
император. - Наша религия влияет на людей преимущественно угрозами загробной
кары. Магомет больше обещает награды. Что вернее?.. Не берусь сказать с
уверенностью. И страх, и подкуп - великие силы... Надо, конечно, владеть
обеими умело... Впрочем, ислам завоевал полмира в десять лет, тогда как
христианству для этого понадобились века. Очевидно, мусульманская вера выше.
Гофмаршал Бертран сказал с тонкой улыбкой, что, по его наблюдениям,