"Марк Александрович Алданов. Бегство (Трилогия #2) " - читать интересную книгу автора

жили чуть только не впроголодь. Это было одной из причин, почему Николай
Петрович согласился на временный (теперь все было временное) переезд Вити к
Кременецким. Ему было неловко и совестно, но он понимал, что в доме Тамары
Матвеевны мальчику будет во всех отношениях гораздо лучше. Николай Петрович
не без горечи думал, что Витя сравнительно легко перенес их несчастье. "Да,
юность, юность", - говорил себе со вздохом Яценко.
Кременецкие, особенно Тамара Матвеевна, приняли живейшее участие в горе
Николая Петровича. Витя был принят у них как родной сын. Семен Исидорович,
тоже почти не занятый теперь, приезжал к Яценко два-три раза в неделю.
Тамара Матвеевна беспрестанно звала к себе Марусю и давала ей то белую муку,
то колбасу, то консервы. Из деликатности она часто брала за эти продукты
деньги, "по своей цене", но всегда выходило так, что стоили они баснословно
дешево.
Другие приятели тоже очень тепло отнеслись к горю Николая Петровича.
Ему казалось, что в общей беде люди стали добрее. Приходили к нему даже мало
знакомые люди. Так, однажды пришел Александр Браун. Этот неожиданный гость
был чрезвычайно неприятен Яценко, - он сам не вполне понимал, почему именно.
Вид у Брауна был, впрочем, в самом деле жуткий, и немногочисленные слова его
дышали злобой. В тот вечер, когда он зашел, вскоре после кончины Натальи
Михайловны, у Николая Петровича было несколько человек гостей. Говорили о
новой болезни, пронесшейся в то время по всей Европе. Кто-то заметил, что
процент смертности от испанки ничтожен.
- Если бы болезнь эта была смертельной, - сказал с усмешкой Браун, - в
ней по крайней мере было бы возможно увидеть "перст карающей судьбы". Но
как-то трудно допустить, что за грехи небывалой войны Провидение покарало
нас - инфлуэнцой.
Гости замолчали. Это замечание показалось им бестактным и
неуважительным в отношении Николая Петровича, у которого испанка унесла
жену.
- Ах, неверие, неверие, - сказал со вздохом Кременецкий, - пора все это
пересмотреть. Ведь современная наука не стоит на точке зрения материализма и
позитивизма, это давно пройденная человечеством ступень. Будущее мыслится
мне как своеобразный высший синтез научного и религиозного мышления... Лично
л давно пришел к вере в Бога, - сказал Семен Исидорович, ободряя Николая
Петровича и как бы свидетельствуя, что вера в Бога отныне не может считаться
признаком отсталости, если лично он к ней пришел.
- При виде того, что творится... - начал было Яценко и не докончил. - А
вы? - спросил он Брауна.
- Пока Господь Бог меня не лишит рассудка я в Него не поверю, -
ответил, засмеявшись, Браун.
И опять резкость, бестактность этих слов, особенно этот неприятный,
почти грубый смех кольнули всех гостей. "Атеизм с остротами, очень дешевая
вещь", - подумал тоскливо Яценко. Браун тотчас встал и простился.


Николай Петрович выпил кофе, затем снял бархатное покрывало с дивана и
сел на постель в раздумьи, безжизненно опустив голову на грудь. "Где же
люди, с которыми прошла моя жизнь? - спросил себя он. - Тот говорил: "часть
души"... Да что же осталось теперь от моей души?.. Умер отец, умерла мать,
сестра. С Наташей исчезло остальное, главное... Что осталось? Политика,