"Марк Александрович Алданов. Бегство (Трилогия #2) " - читать интересную книгу автора

слова!
- Попомнить попомню и, разумеется, все это мыльный пузырь и препоганый
мыльный пузырь, - озабоченно отвечал Кременецкий - а все-таки пора,
батенька, на юг. Ведь и два месяца надо как-нибудь прожить... Что ж делать?
Волен, болен народ...
Артамонов и Кременецкий прежде никак не стали бы называть друг друга
"дражайший" и "батенька". Они и знакомы были далеко не близко.
- На юг! - воскликнул Владимир Иванович и сгоряча взял еще варенья из
вазочки, на которую он дивно поглядывал (ему и хотелось сладкого, и совестно
было в голодном Петербурге объедать Николая Петровича). - Чем же на юге
лучше?
Завязался спор. Артамонов признавал, что народ болен, но не мог понять,
почему он болен только на севере. Семен Исидорович объяснял это
историческими причинами, разницей в характере землевладения в Великороссии и
на Украине. Спорил Кременецкий очень учтиво, с оговорками в пользу
противника, разве только чуть иронически, - так опытный оратор, отвечая в
заключительном слове оппонентам, вежливо оговаривается: "вероятно, я
выразился недостаточно ясно", давая, однако, понять интонацией, что дело
отнюдь не в неясности его выражений, а в глупости его оппонентов.
- Я старый строй не защищаю, - кричал не совсем кстати Владимир
Иванович, - многое у нас было худо, но такого, такого у нас с сотворения
мира не было!..
- Да кто же говорит? - удивлялся Семен Исидорович. - Я говорю не о
старом строе, а о проблеме дня.
- И я о проблеме дня!
- Факт налицо: юг сыт, а север голодает. Марфуша покушай, а Макавей
поговей... И уж одно я твердо знаю - это то, что полтавские дядьки ни о
каких рачьих и собачьих депутатах слышать не хотят. Поверьте мне,
оздоровление придет оттуда, в результате сначала дезинтегрирующего, а потом
интегрирующего процесса...
- Да что ваш юг, его и вообще, увидите, не сегодня - завтра целиком
оккупируют ваши немцы! - кричал Владимир Иванович. Он все еще ненавидел
немцев, но гораздо менее остро, чем прежде, и больше не называл их швабами.
- Юг, если хотите, мой, - с достоинством отвечал Кременецкий, - а немцы
так же мои, как ваши.
- Вы как знаете, а я под защиту немецких штыков становиться не желаю!
- И я поверьте, не желаю, но что ж теперь делать? Разве я не говорил с
первого дня революции, что этот человек погубит Россию?..
Николай Петрович не раз слышал такие споры с разными вариантами. Он
устало слушал и иногда для приличия вставлял несколько слов.
Защитив свой взгляд, Семен Исидорович взглянул на часы и поднялся.
- Однако, пора, девятый час, - сказал он и простился с хозяином,
особенно крепко пожав ему руку. Николай Петрович проводил гостя в переднюю и
там еще раз сердечно поблагодарил Кременецкого за Витю.
- Верно, он вам в тягость.
- Да что вы, как вам не стыдно! - с чувством сказал Семен Исидорович. -
Мы все с ним так сжились, он у нас теперь как родной. И вы знаете, он
полезен в доме: бывает, Муся уходит под вечер, так нам спокойнее, когда он
ее провожает: все-таки не одна, вдвоем не так жутко.
- Ну, спасибо... Поблагодарите, пожалуйста, и Тамару Матвеевну. А милая