"Марк Александрович Алданов. Пещера (Трилогия #3) " - читать интересную книгу авторамужа, - в парадной форме, необыкновенно ему шедшей, она видела его не часто.
При всем своем волнении, Муся заметила в концертной зале, что на него смотрели все дамы. Настроения у нее менялись очень быстро. "Да, он красавец, писаный красавец, и надо быть идиоткой или сумасшедшей, как я, чтобы не быть в него влюбленной... Но я все-таки его люблю, хоть это и не о нем сказано в том sostenuto... То, верно, так мне и не дано..." Она сделала вид, что очень заинтересована его объяснениями, и даже спросила, что означает финал сонаты. Муся почти не сомневалась, что ему это известно. И действительно, Клервилль тотчас разъяснил, что финал - очень неудачный - изображает, как осенью сыпятся на кладбище листья. Это объяснение ошеломило Мусю: листья? какие листья? - но Клервилль говорил вполне уверенно, и, видимо, знал совершенно твердо, что в финале изображены именно падающие осенние листья. "Нет, он очарователен!.. Не "sostenuto", но очарователен..." Муся оглянулась по сторонам, быстро поцеловала мужа и отвернулась к окну, как ни в чем не бывало. - Tres flatte, ma cherie*, - сказал Клервилль. ______________ * Очень польщен, дорогая (франц.) Он несколько недоумевал, но был очень доволен. Толпа была парадная, еще параднее, чем на концерте. Взгляд Муси механически замечал все то, что стоило заметить. У нее мелькнула мысль об изменении фасона будущей новой шубы. "Эту зиму уж доношу котиковую, хоть подобрать, и сделаю новую, вот такую, как у этой, - соображала она. - Тысяч пять-шесть, если не у Грюнвальда. Но в сентябре будут свободные деньги... Моего и тут заметили..." - Мы не опоздали? - Кажется, приехали минута в минуту. Впереди парадная лестница точно упиралась наверху в стенной ковер. Меха, мундиры, ливреи и фраки лакеев стеснились слева у огромных, открытых настежь, дверей. "Как нас иногда бывало на балете в Мариинском театре", - подумала Муся. У нее и чувство было то же, что в ту пору на парадных спектаклях: "как хорошо, что удалось достать билет!.." Кто-то сзади наступил Мусе на туфлю повыше каблука и сказал с иностранным акцентом "Pardon, Madame".. Она сердито оглянулась. "Болван этакий! Что, если порвал чулок!.. А уж запачкал наверное... Как в самом деле в министерстве допускают такую давку!.." Толпа медленно подвигалась по большим залам, мимо затянутых красным атласом стен, гобеленов, неестественно огромных каминов с такими же зеркалами, затем свернула вправо, еще стиснулась у двери, тоже неестественно высокой, и стала разливаться в большом зале. "Господи, что тут творится!.." Слева у открывавшихся куда-то просветов были в беспорядке сдвинуты столы, диваны, стулья. "Нет, я все-таки не думала, что в министерстве можно стоять на столах", - успела сказать Муся. Но ее сердитые слова потонули в гуле радостно-возмущенных голосов. Толпа, ободренная беспорядком, напирала, заполняя залу. Муся и Клервилль оказались у бокового стола, на котором еще было место. Клервилль с улыбкой вопросительно посмотрел на Мусю и слегка развел руками, как бы показывая, что он здесь за порядки не отвечает. |
|
|