"Марк Алданов. Истребитель" - читать интересную книгу автора

- Почту будут ли пересылать?
- Я им скажу, оставь адрес... Хочешь свежую газету? Вот... Ну, прощай,
спасибо за угощение.
Проводив гостя, Иван Васильевич поднялся на крышу и занялся обедом.
Марья Игнатьевна обещала приехать к четырем часам. "Да, да, не все ли равно
теперь?" - думал он, чистя картош-ку. Он в самом деле знал несколько
человек, которые, хоть и без радости, не отказались бы ненадолго приютить
его. У Ивашкевичей была свободная комната, оставшаяся от трех убитых на
войне сыновей. "Да уж очень тяжело теперь с ними. "Братва" все перероет и
просмотрит. Ничего недозволенного у меня нет"... Решил взять с собой и
письма Марьи Игнатьевны, хотя они были самого невинного содержания.
Последнее письмо от нее пришло за несколько дней до того: "Приеду "на чашку
чаю" и сообщу вам приятную новость", - писала она, опять шутливо
подчер-кивая взятыми в кавычки словами его дореволюционный склад мыслей.
"Какая - такая приятная новость? Какие теперь могут быть приятные
новости?" - подумал Иван Васильевич.
Он насадил на вертел баранину, за которую утром отдал почти все свои
деньги. Жарить еще было рано. Иван Васильевич стал просматривать поваренную
книгу. Она открылась на свадебном обеде. "Девица выходит замуж не трижды, а
раз в век, нельзя не постараться для свадьбы. Скажем, для начала, под
водочку: холодные, студень, заливная рыбка, поросенок под хреном, ветчина с
кореньями, майонезик из цыплят, икра, соленья, всякая мелочь. Потом щи и
уха: попадется и хворый гость, а отведает и того, и другого, ежели повара
постараются. Пирогов два: к примеру, с кашей и с курицей. Жарких достаточно
подать четыре; телятину, баранину, гусей и уток, а кто любит поесть,
предложить еще жаренных карасей. Потом два-три киселя, сладкие пироги,
оладьи с медом, розанчики, желе, сладкие ленты. Ничего заморского, никаких
устерсов не нужно. А уж на вина надо потратиться, чтоб были старые, крепкие:
как хлебнешь - упадешь, вскочишь - еще захочешь. Зато гости встанут
довольные. Кто постарше, заляжет соснет, а молодежь будет играть в жмурки, в
веревочку, в кошку-мышку".
Иван Васильевич представил себе, как играет молодежь, и рассеяно взял
золотообрезный листок:

Для кого расцвела? Для чего развилась?
Для кого это небо, - лазурь ее глаз,
Эта роскошь - волнистые кудри до плеч,
Эта музыка, - уст ее тихая речь?..

Он попробовал представить себе такой Марью Игнатьевну, вздохнул и
посмотрел на часы. Вспомнил о газете, прочел приказ Верховного
Главнокомандующего и оперативную сводку. "Мемель взят, слава Богу", радостно
подумал он. Войска маршала Жукова находились в 130 километрах от Берлина.
Американские бомбовозы сбросили 2500 тонн бомб на германские города. - "Так
им проклятым и надо". Со времени гибели сына особенно ненавидел немцев.
Просмотрел другие заголовки: "Новый успех машиниста Дмитрия Коробкова...",
"Торжественная клятва сталинградских тракторозаводцев...", "Легкомысленное
отношение к отгонному животноводст-ву...". Иван Васильевич опять вздохнул,
отложил газету, взял вертел и стал жарить мясо.
Солнце уже садилось. По дороге проходили люди, неприятные и страшные