"Брайан Олдисс. Малайсийский гобелен" - читать интересную книгу автора

меня за пазухой.
- Черт возьми, моя туника! - вскрикнул я, вытаскивая из-под одежды
остатки ветчины, хлеба и сыра.
Ла Сингла рассмеялась чудесным, прекрасно отрепетированным смехом.
- Тебе необходимо снять рубашку, дорогой Перри. Пойдем в мой будуар.
Мы направились в ее благоуханную комнату.
- Теперь ты видишь, как может проголодаться бедный актер, который
вынужден воровать еду со стола самой обожаемой им женщины на свете. У меня
под туникой ты обнаружила ветчину. Но ни под какими брюками не скрыть...
- Что бы там ни находилось, меня это не захватит врасплох. И поступая в
соответствии со своими словами, она начала развязывать тесемки, удерживающие
платье. Через секунду наши тела превратились в единое целое. Обнаженные, мы
в восторге перекатывались по незастеленной кровати. Поцелуи Ла Синглы были
горячими и жадными, ее тело упругим и прекрасным. Я устремлял свой барк в ее
маленькую, имеющую форму луны лагуну до тех пор, пока наши воды не слились в
восторженно бушующее море, где не было места рассудку. После чего, потерпев
восхитительное кораблекрушение, мы устало лежали на постели и я смотрел на
ее мягкие зеленеющие берега... "Жаркие доисторические джунгли",- ошибочно
процитировал я.
Ла Сингла страстно целовала меня, пока мой барк снова не поднял паруса.
Я был уже готов устремиться в лагуну, но Ла Сингла подняла свой пальчик,
предостерегая меня.
- Секрет любого счастья заключается в том, чтобы никогда не насыщаться
до конца. Ни богачи, ни революционеры не признают эту мудрую истину. Мы оба
достаточно насладились сегодня, а будущее обещает еще большие наслаждения. Я
не верю словам мужа, что он долго будет находиться в городе. Кемперер
безумно подозрителен. Бедняжка, он считает меня совершенной шлюхой.
- Ты и впрямь совершенна,- заявил я, трогая прекрасные холмы ее грудей.
Но она ускользнула от меня, встала с кровати и набросила на себя свежее
платье.
- Может быть, я и совершенна. Но не шлюха. По правде говоря, Периан,
хотя ты этого никогда не понимал,- ведь ты человек страстей - я скорее
верная и любящая, чем любвеобильная.
- Ты великолепна такая, какая есть.
Мы оделись. Ла Сингла угостила меня стаканом сока из дыни и куском
вкуснейшей рыбы. Я спросил у нее, знает ли она человека по имени Бентсон,
старика-иностранца с голубыми глазами, который утверждает, что у него
повсюду враги. Он прибыл из Толкхорна и написал пьесу.
Что-то ее обеспокоило:
- Поззи нанимал его рисовать декорации. Он хороший специалист, но,
кажется, из прогрессистов.
- Старик предложил мне работу в своем заноскопе. Что такое заноскоп?
- Какой ты разговорчивый. Умоляю, доедай и позволь мне вывести тебя
через боковую дверь. Иначе, если вернется Поззи, он устроит здесь такую
сцену ревности, что у нас не будет спокойного времени несколько недель.
- Я хотел поговорить с тобой...
- Я знаю, чего ты хотел.
Подчинившись, я был вынужден откланяться. В этой красивой молодой
женщине не было изъянов. Я страстно желал доставить ей удовольствие. Ее
главными развлечениями были постель и игра на сцене, и я полагал, что именно