"Брайан Уилсон Олдисс. Все созданное землей" - читать интересную книгу автора

же, была незаурядной и образованной девушкой. Ведь она умела читать и
писать. Когда-то меня самого, как ребенка, учил Марк Джордил. Его губы,
выделяя слога, забавно двигались. В течение многих лет моей работы на ферме,
попадая в тайник с книгами, я был очень доволен, что умею читать. Позже, в
море, мне вполне хватило приобретенных навыков, чтобы делать пометки в
блокноте. Но мой талант оказался запущенным - в пределах тысячи миль не было
ни одной книги. И сейчас чтение писем Джастин было для меня мучительным.
Все они были адресованы человеку по имени Питер.
"Я совершенно серьезна, - писала она, - и буду делать то, что
необходимо делать. В этом, любимый, мои возможности соответствуют твоим. Ты
уже мог, наверное, почувствовать, что мое сердце искренне повинуется
твоему".
Вероятно, они принадлежали к какой-нибудь религиозной секте; в городах
процветали тысячи верований, многие ничем не лучше обычных суеверий. В том
самом письме Джастин писала:
"Когда мы вместе, нам кажется, что нас что-то разъединяет, а когда мы в
разлуке - мы оказываемся вместе! Я черпаю силы из слабостей мира и
спрашиваю, что будет тебе приятнее, Питер, чтобы я жила для тебя или умерла
ради тебя?"
Многого я просто не понимал. Но именно эта неясность, а также близкие и
загадочные чувства женщины обдавали меня теплотой.
Я рисовал ее в своем воображении. Какой она была? Темноволосой,
светлой, полной или худенькой, какие у нее губы, глаза? Передо мной
промелькнули все сладострастные подробности, но, как это ни печально, в них
наверняка не было ничего близкого к истине.
Мне никогда не доводилось встречаться с подобной женщиной. Предчувствие
смерти, висящее над ней, делало ее еще более притягательной. Я завидовал
Питеру. Он, кажется, занимал высокое положение в Англии, но какое именно - я
не разобрал. Мне удалось узнать, что он остался в Африке и должен был
принять какое-то опасное и рискованное решение. В письмах упоминался
президент Африки эль Махассет. И хотя я не разбирался в политике, но все же
понял, что Джастин и Питер были замешаны в каком-то заговоре. Последнее
письмо было написано позавчера.
"Да, ты, как всегда, прав, - так начиналось одно из писем. - Мы должны
расценивать нашу любовь, как мелочь, которая касается только нас. Дело
важнее. Я пытаюсь говорить это себе, оставаясь собой. Чтобы спасти мир, мы
должны забыть о нашей любви, но я не смогу спасти мир, если лишусь тебя. Ты
мой милый и преданный изверг. Я должна иметь и тебя, и дело. Ты
действительно сможешь приехать сюда без самообвинений? Я пошила себе новое
платье для роскошных ужинов. Абсолютно черное, оно будет так же хорошо
утром, как и вечером. Ты должен приехать и убедиться, что я не лгу".
Чем они занимались, где жили, как выглядели - я не знал. Я установил
лишь то, что она жила в отеле, но, к сожалению, она никогда не писала своего
адреса. Я пытался нарисовать ее в своем воображении, представить себе, какой
у нее голос, дотронуться до нее, одетой в платье, которое "так же хорошо
утром, как и вечером".
В конце концов я погрузился в сон, а письма, прошелестев, мягко
опустились на мою грудь.
Тот день описывать легко, потому что я радовался тому, что когда-нибудь
разыщу Джастин. (Что значили по сравнению с ней те женщины, которых я знал,