"Брайан Олдис. Босиком в голове" - читать интересную книгу автора

- Клянусь! У меня галлюцинации! Я боюсь возвращаться в свою комнату -
мне нельзя оставаться одному - мне нужно хоть немного прийти в себя! Если ты
мне не доверяешь, я буду курить. С сигарой во рту я не смогу даже поцеловать
тебя - верно?
Через минуту они уже сидели в его машине. Ангелина то и дело с опаской
посматривала на него. Улизнувшие со стен собора оранжевые огоньки
поблескивали в ее глазах. Оранжевый - цвет застывшего времени! Он втягивал в
себя ароматный едкий дым сигары, пытаясь истребить, выкурить посетившее его
страшное видение.
- Скоро я вернусь в Италию, - сказала Ангелина. - Война уже кончилась,
и теперь понятно, что вторжения арабов не будет. Я смогу работать в Милане.
Дядя пишет, что там снова начался ажиотаж. Это правда?
Ажиотаж. Какое странное слово. Оживотаж. Ажиотаж.
- Честно говоря, я совсем не итальянка - я имею в виду происхождение. В
нашей деревушке живут потомки албанцев. Пятьсот лет назад, когда турки
захватили Албанию, многие албанцы бежали морем на юг Италии, чтобы начать
там новую жизнь. За все эти века обычаи наши так и не Изменились -
представляешь? Там, в Катанзаро, ты должен был о нас слышать.
Он отрицательно покачал головой. Обычные для Катанзаро легенды и фобии
имели явное кавказское происхождение, пусть они и были преломлены самобытным
отравленным наркотиками сознанием. Не иллирийское - кавказское чистилище.
- Когда я была маленькой девочкой, я могла говорить на двух языках:
дома по-тоскски, на улице - по-итальянски. Ты думаешь, я смогу сказать
по-тоскски хотя бы слово? Нет! Я забыла свой родной язык начисто! И дяди мои
его тоже забыли. Единственный человек, который хоть что-нибудь помнит, - это
моя старая тетка, которую тоже зовут Ангелиной. Она по сей день поет детям
старинные тоскские песни. Можешь представить, как это грустно - забыть язык
своего детства. Чувствуешь себя непонятно кем.
- Бога ради - заткнись! Я о твоем тоскском ничего не знаю и знать не
хочу! Идет оно все куда подальше!
Она тут же успокоилась, решив, что человек, так грубо ведущий себя с
нею, вряд ли будет домогаться ее. По-своему она была права.
Они смотрели на мандариновые полосы, пролегшие через всю площадь. Народ
неспешно прогуливался. Подержанные автомобили, присев на корточки,
прислушивались к далекому шуму автострады, напоминая зверей, готовящихся к
смертельной схватке с давним противником.
Он спросил:
- Ты никогда не испытывала мистических переживаний?
- Наверное, испытывала. Ты говоришь о религии?
- К черту религию!
Кончиком сигары он указал на пламенеющий в свете прожекторов собор.
- Я имею в виду реализацию, подобную той, которой сподобился Успенский.
- Успенский?
- Был такой русский философ.
- Никогда о таком не слыхала.
Увиденное потихоньку забывалось.
Решив, что голова его достаточно отдохнула, он попытался понять, что же
в ней происходит, однако Ангелина, которая, казалось, только этого и ждала,
вдруг начала нести несусветную чушь.
- Я хочу вернуться в Милан осенью - где-нибудь в сентябре, - тогда жара