"Брайан Олдисс. Сад времени" - читать интересную книгу автора

Может, подсознательно он ждал, что вот сейчас с шумом и фырканьем выпрыгнет
из воды доисторическое чудище - и разлетится осколками давящее на уши
безмолвие, затопившее все вокруг и его самого.
Берега... Все они похожи и переходят один в другой. Над ними не властно
время. Вот этот плавно перетекал в берег его детства, и в памяти возникал
тот хмурый воскресный день, когда родители ссорились уж очень бурно и
жестоко. А он, дрожа, жался к задней стене дома, невольно принимая и на себя
частицу этого шквала горечи и ненависти. Буш даже почувствовал ногой
камешек, что забился тогда в его сандалию. Если бы он способен был
вычеркнуть из памяти свое детство, можно было бы начать сначала жизнь -
творческую жизнь!.. Может, включить в композицию очертания того дома, или...
Вот так всегда - он мог сколько угодно праздно валяться, глядя в небо и
создавая (в мыслях) новый пространственно-кинетический группаж, не решаясь
на деле приняться за его исполнение. Но лавры его искусству (ха!) достались
слишком рано и слишком легко - возможно, оттого, что он был первым
художником, отправившимся в Странствие Духа. А его дар и строгие, почти
монохромные композиции из подвижных блоков, труб и лесенок,
символизировавшие для Буша пространственные отношения и сам ход Времени,
сыграли тут роль второстепенную.
Все это было слишком просто, слишком прозрачно - и, может, поэтому
стяжало ему такую славу пять лет назад. Но теперь - теперь все будет не так.
Вместо того чтобы оживлять и наполнять смыслом мертвую материю, он должен
извлечь уже живое, значимое, осмысленное изнутри. Насколько ближе оказался
бы он тогда к высшему разуму и к истинному макрокосмическому Времени!.. Вот
только он не знал, с чего начать.
Опять приглушенно стрекотнули моторы - песок гасил все звуки. Но Буш
отмел назойливый стрекот в сторону, не позволяя своей мысли уклониться от
выбранного русла. В его мозгу выстраивались замысловатые комбинации,
которые, он это знал, никогда не воплотятся в материале. Он, Буш, бросился с
головой в Странствия Духа, пытаясь разомкнуть круг, в который сам себя
загнал. Здесь обострялось ощущение и менялось восприятие времени - в этом
была главная проблема его эпохи. Но, вопреки ожиданиям, в девонийской
пустыне он не нашел ничего, что можно было бы воплотить в произведение
искусства.
Старик Моне выбрал правильный путь (правильный для его века,
разумеется), сидя у себя в Гиверни, преобразуя водяные лилии в цветовые
композиции и поймав таким образом ускользающее время - свое. Моне и думать
тогда не думал о девонийской или там палеозойской эре.
Поле деятельности человеческого сознания настолько расширилось, оно
настолько было поглощено преобразованием всех и вся по своему усмотрению,
что искусство не могло существовать в стороне от всего этого - иначе оно бы
просто не воспринималось. Нужно было изобрести нечто совершенно новое - даже
биокинетическая скульптура прошлого столетия была уже пройденным этапом.
Новое искусство дало корни и ростки в его собственной жизни. Она, эта
жизнь, была подобна водовороту: его чувства и эмоции низвергались к центру
бытия, стремясь вперед, как лавина, но затем неизменно возвращаясь к точке
исхода.
Превыше всех художников Буш ставил Джозефа Мэллорда Уильяма Тернера.
Eго жизнь, пришедшаяся на период, подобный нынешнему, - тогда наука и
техника тоже пытались изменить понятие о времени - также развивалась