"Брайан Олдисс. Сразу же после убийства" - читать интересную книгу автора

выругался он. А вдруг эта чертова баба умеет читать мысли. У него неожиданно
возникло ощущение, что она видит его насквозь. Что ж это он так раскрылся-то
перед ней. Нельзя впускать посторонних в свой внутренний мир. Есть вещи,
которые нельзя доверять и женам. И самая главная тайна - это то, каков ты
есть на самом деле.
- Джекоб Бернз снова в фаворе? - спросила она, когда они вошли в пустой
и гулкий ангар - самолет в него еще не закатили.
- Я думал, что он навсегда сошел со сцены. И вдруг все разом вспомнили
о нем. Гальванизация трупа. Надеются, что старый попугай вытащит из мусора
бумажку, на которой написано имя убийцы. Если бы нам удалось его найти...
Все эти газетные писаки сразу бы заткнулись. Общественное мнение сейчас
настроено против нас, а о том, что будет через месяц - подумать страшно...
полетят головы, и моя - одной из первых... Мне сообщили, что вчера Джекобу
Бернзу звонил вице-президент. Я не могу не нанести визит великому провидцу -
это будет неверно истолковано.
Она вошла в душ, и он вместе с ней. Расстегнув молнию, она сняла с себя
кожаный комбинезон, в котором обычно совершала прыжки, и все остальное, что
было надето на ней. Повернула до отказа сразу оба крана-с горячей и холодной
водой, встала под упругие водяные струи и повернулась к нему лицом - пусть
смотрит, если ему очень этого хочется. Ей самой сейчас хотелось только
одного - как можно скорей увидеть Джекоба Бернза.

Перестала стучать пишущая машинка - тянулась пауза. Прошло несколько
минут, прежде чем Джекоб Бернз, бывший Государственный Секретарь, закончил
начатую фразу. Он копался в памяти, подбирая убедительные примеры из
прошлого и настоящего. "... итак, мы можем с уверенностью констатировать,
что человечество стоит на пороге новой эпохи... Разорвав земные путы, мы
вступаем в эру космической цивилизации..."
Упрямая память отсылала его не к мировой истории, а к его личному
прошлому, богатому событиями и переживаниями. Его литературный труд и
задумывался как мемуары, которые он начал писать, томясь от безделья после
вынужденной отставки. Неожиданно для себя самого он по-настоящему увлекся
этой работой, сменив мемуарный жанр на широкое историко-социальное
исследование. Но память... память цеплялась за интимное, за пережитое. Он
понимал, в чем тут дело. Он приблизился к тому пласту исследований, в
который до него никто еще всерьез не вторгался, он нащупал узел сложнейших
противоречии современности, и именно ему, вероятно, удастся его разрубить,
по крайней мере найти теоретическое решение... Тяжелый ум медлит, хитрит,
отсылая к памяти, которая бессильна чем-либо помочь...
- На чем я остановился, Григсон?
- На "цивилизации", сэр.
Его личный секретарь Григсон, расставшись со своей индивидуальностью,
стал его тенью. Бернз умел приобретать собственность за свои доллары.
Человек или вещь - это не так уж важно... Купленных им людей он превращал в
предметы обстановки. Точно так же он поступил со своей женой Мириам.
"Новое понимание задач, поставленных самой жизнью, пришло не сразу...
Различие подходов было обусловлено прежде всего различием
общественно-политических систем... Психологическое сознание человечества,
которое может рассматриваться как единый организм, реагировало прежде всего
на отрицательные факторы... Рост напряженности..."